Ратные подвиги простаков

— Как же это так, — подтвердил Петр Иванович свои доводы, — в делопроизводстве перемен много: алфавит упрощен и титулование отменено, а в цифрах — никаких перемен, как при царизме…

— Н-да, — многозначительно подтвердил Авенир Евстигнеевич, чтобы скорее отделаться.

Егор Петрович вошел в кабинет Авенира Евстигнеевича не спеша, осторожно прикрыв за собою дверь. Немного постоял, обвел кабинет глазами, как бы отыскивая передний угол, где могли бы быть иконы. Поздоровался непринужденно за руку, с полуслова обращаясь на «ты». Авенир Евстигнеевич не смутился, предложил сесть и рассказать все по порядку, по существу вопроса, и вопреки правилам не коснулся семейно-бытовых норм.

Егор Петрович сел, разгладил на обе стороны бороду, откинулся корпусом на спинку кресла и выставил напоказ ноги, обильно смазанные касторовым маслом. Егор Петрович, воспользовавшись советом Петра Ивановича, сменил деревенский деготь на городскую касторку, получая последнюю в неделю раза два из центроколмассовской амбулатории на предмет уничтожения мнимого запора. Касторовое масло по городским условиям оказалось куда приличнее дегтя: от сапог не воняло, а кожа делалась мягче и эластичнее.

— Говоришь — людей надо поубавить, — обратился Егор Петрович к Авениру Евстигнеевичу, — дело говоришь. Только я так думаю — не сразу. Знаешь, и братья Райт, — что ероплан делали, — не сразу полетели, а спрохвала.

— Послушай, черт тебя подери, — сердито перебил его Авенир, — что тебе дались эти самые братья Райт? Мне инженер-конструктор из тракторной секции, черт побери, жаловался, что ты на каждом заседании специалистов про этих самых братьев Райт говоришь. По-твоему, инженеры меньше твоего знают историю возникновения воздухоплавания?

Егор Петрович спокойно выслушал Крученых и снова разгладил бороду.

— А, по-твоему, Михайло Васильевич Ломоносов-то не из мужиков был? — начал он.

Но Авенир замахал руками и не дал ему закончить фразы.

Егор Петрович обиделся, но, однако, скоро догадался, что победить противника можно только равнодушием — принял спокойный вид.

— Что же, коль мой разговор не по нутру, я уйду, — сказал он и поднялся со стула.

Авенир Евстигнеевич не стал его задерживать, встал тоже и прошелся по кабинету.

«Хитер, сволочь!» — подумал он, когда Егор Петрович вышел за дверь.

«Не клади ему пальца в рот», — подумал Егор Петрович и направился вдоль коридора, чтобы обдумать, как покрепче пустить корень в насиженное место.

Последним Авенир Евстигнеевич опросил Автонома Кирилловича Пересветова.

— Я — элемент пассивный, товарищ Крученых, — ответил на первый же вопрос Пересветов. — От массы оторвался.

— А почему? Кажется, голова на плечах крепкая, критическая мысль имеется, а без учета?

— Моя критическая мысль вредна, а потому на учет не берется.

— Ты разве контра? — спросил Крученых, переходя на «ты».

— Нет, беспартийная оппозиция по всем существенным вопросам.

— А чем ты занимаешься?

— Уничтожаю на корню зеленя, а полезных продуктов не произвожу.

— Каким это образом?

— А так, если бы расчет со мной натурой производили.

Авенир Евстигнеевич задумался и через минуту, обращаясь снова на «вы», спросил:

— Ваши конкретные предложения по поводу реорганизации существующего аппарата?

— Если имеете власть, товарищ Крученых, — угоните семьдесят пять процентов людей на производство кирпичей. Благо, глина, песок да вода — предметы массового потребления и дешевого обихода.

— И тебя в том числе, — обращаясь снова на «ты», сказал Авенир Евстигнеевич, засмеявшись. — Ступай!

«Анархист, сукин сын, определенно анархист, а издевается ловко», — подумал он и начал делать какие-то пометки в записной книжке.

Наконец, комиссия составила общие выводы: оказалось, что бухгалтерия в общем и целом держалась системы контрольного метода учета, но не придерживалась порядка точной разноски статей по лицевым счетам, согласно параграфов, предусмотренных сметой. Например, расход по заграничной командировке трех сотрудников был отнесен в «счет непредвиденных расходов», когда существует специальный «счет командировок».

По этому параграфу специалист-бухгалтер из комиссии и главный бухгалтер «Центроколмасса» в продолжение двух дней вели соответствующие дебаты: бухгалтер из комиссии настаивал отметить этот факт как некий дефект, а главный бухгалтер «Центроколмасса» протестовал, ссылаясь на то, что заграничные командировки сметой предусмотрены не были, и, стало быть, расход этот, отнесенный в «счет непредвиденных расходов», надо полагать правильным. Но это было не все: главным гвоздем преткновения оказался баланс.

Пассив баланса превышал актив ровно на шесть копеек. Специалист-бухгалтер предложил баланс пересоставить. Были подняты все книги и оправдательные документы. Бухгалтерия «Центроколмасса» забросила всю текущую работу, пересоставляла баланс полтора месяца, однако разницы в шесть копеек не отыскала.