Раубриттер (II. - Spero)

- Хераклиум ее еще кличут. Дрянь паскуднейшая. На вид вроде обычная травинка, метёлочкой такой белой кверху, вроде как у горничных графских. Только если схватишь ее, можешь сам себе руку отрезать. Сок у нее такой, что еще хуже огня – потом кожа вместе с мясом заживо слазить будет. Был у меня приятель один, Ансарик, вместе по Альбам ходили. И довелось ему как-то раз поскользнуться и лицом прямо на хераклиум угодить. Ох и выл он от боли, ох и катался… Пока рот на лице оставался, умолял меня заряд к мушкету на него истратить. Голову прострелить, значит.

- А ты что?

- Нашел дурака. Порох и пули на деревьях не растут.

Сказано было со спокойствием, от которого у Гримберта заныли зубы, как нечто само собой разумеющееся.

- Что же, бросил?

- Камнем затылок размозжил. В Альбах, лишняя доброта всегда боком выходит, как рыбья кость. Тут главный герцог – его сиятельство камень, а камень мягкости не прощает, мессир. И законы тут простые и суд скорый.

Подниматься было все тяжелее. Грудь то и дело стягивало болью, в голове звенело так, будто череп до самого края оказался наполнен медными гайками и обрезками. Вдобавок мучительно саднили сбитые и обмороженные ступни. Гримберт заметил, что пошатывается даже на редких ровных участках, а коротких остановок больше не хватает для того, чтоб прогнать из ушей саднящий звон. Он был чужим в этом каменном краю и чувствовал это даже сквозь плотную темноту, обступавшую его со всех сторон.

Хватит ли сил на следующий шаг? Эта мысль билась, судорожно хлопая на ветру, как стяг с его гербом на верхушке копья. Если нет, он, скорее всего, не сможет даже застонать. Молча опустится, приникнув лицом к холодному, как сама смерть, камню. Уйдет ли молча Берхард? Или не пожалеет времени, чтоб размозжить ему затылок?..

- Еще немного осталось, - ободрил его Берхард, - Вот уже и Чертов Кряж показался. Через час доберемся до Палаццо, там и на ночлег расположимся. Не замок рыцарский, конечно, как ты привык, но хотя бы мясо с кости проклятым ветром не сдувает…

- Что за Палаццо?

- Укрытие из камней, мы с приятелями когда-то сложили. Крыша, стены, все как полагается, даже труба печная. Нарочно для того, чтоб непогоду переждать. Там не то, что двое, полдюжины устроятся. Так уж быть, я с тобой даже сухарями поделюсь. Паршивый же из тебя ходок…

Часть 2

Но насладиться уютом Палаццо им так и не довелось. Берхард, спокойно шедший впереди, вдруг резко остановился, чего с ним обычно не бывало. Скрип его зубов был столь отчетливым, что был слышен даже за визгом обезумевшего ветра.

- Интересное дело, - заметил он глухо, - Дым из трубы полощется. И охранные камешки с тропы сброшены. Никак, гости в нашем Палаццо.

Гримберту не было до этого дела. Последний час он тащился не столько из упрямства, сколько по привычке. Мозг, измотанный выше отпущенного ему предела, попросту отключился, оставив тело монотонно и бездумно повторять одни и те же, зазубренные до кровавых мозолей, движения.

- Занимать чужое в Альбах не полагается, - задумчиво произнес Берхард, - С другой стороны, это могут быть такие же уставшие путники, как и мы. С такими не грех преломить хлеб да поговорить. Хоть узнаем, что нас ждет за перевалом.

Осторожность просыпалась медленно, с трудом оправляясь от жестокого холода. Но раз проснувшись, уже не желала сворачиваться в кольцо. Незваные гости посреди Альб? Гримберт всегда с настороженностью относился к любым совпадениям.

Люди Лаубера? Отчего бы и нет. Душу обожгло от затылка до пяток, будто над ней распахнулась огромная озоновая дыра, истекающая радиацией. Выследили его в Бра и устроили засаду на пути. Так и ловят самонадеянных пташек, забывших про осторожность.

Конечно, он не один, у него есть Берхард… Гримберт мысленно скривился. Долго ли будет сопротивляться старый однорукий Берхард, увидев в руках слуг Лаубера графскую инсигнию вкупе с направленным в лицо лайтером? Пожалуй, что и минуты не будет. А если ему заплатят пару монет, еще и, пожалуй, поможет найти короткую дорогу обратно.

- Лучше не заходить, - пробормотал Гримберт, не разжимая зубов, чтоб те не лязгали, - Ты сам говорил, верить людям в Альбах опасно.

Берхард молчал долго – с полминуты, что было много даже по его меркам.

- Ночь будет холодной, - хмуро произнес он, - Околеешь ты в своем тряпье. Альбы суровы, но в них есть порядок, глотку здесь рвать первому встречному не полагается. А добрые люди между собой завсегда столковаться могут, по-христиански это. Значит так, говорить буду я, а ты старайся помалкивать, понял?

Берхард несколько раз отрывисто и сильно ударил кулаком в дверь. Судя по глухому звуку, дверь была прочной, основательной. Видимо, и всё Палаццо было ему под стать. Не графский замок, но и не деревянная конура из тех, что ютились на окраинах Бра. Неудивительно, подумал Гримберт, этот дом должен защищать от непогоды и от скверного нрава гор.

- Кто? – кратко спросил кто-то через дверь, - А ну назовись, а то пальну!

Берхард кашлянул.

- Добрые путники и рабы Божьи! Застигнуты непогодой, сделайте милость, пустите под крышу!