Рауль, или Искатель приключений. Книга 2

Дуэль началась с той и с другой стороны с мрачным бешенством, которое не позволяло предвидеть другой развязки, кроме смерти одного из действующих лиц этой трагической сцены, а может быть, и обоих. Рауль и д'Авизак дрались, не произнося ни слова, но с ожесточенной ненавистью, которая заключала в себе печальное предзнаменование.

Дуэль происходила в полутемноте. Огромная библиотека освещалась только потайным фонарем Жака и канделябром, стоявшим на столе в магической комнате; другой канделябр был опрокинут д'Авизаком в ту минуту, когда он схватил пистолет. Вдруг маркиз вскричал:

— Попал…

Он почувствовал, что его шпага вонзилась в тело кавалера.

— Царапина!.. — отвечал Рауль.

И дуэль продолжалась. То, что Рауль называл «царапиной», было не что иное, как славный удар шпаги в правое плечо. К счастью, ни один мускул, ни один нерв не были затронуты, но кровь текла обильно. Рауль не чувствовал ни малейшей боли, только легкую слабость в руке. Скоро он заметил, что рука его мало-помалу начинает деревенеть и не так твердо держит шпагу.

«Надо поторопиться кончить, — подумал он, — иначе я погиб».

И, оставив в стороне все правила фехтования и благоразумия, он бросился на своего противника с бешеным неистовством, рискуя наткнуться на его шпагу. Было девяносто девять шансов против одного, что это непременно случится, однако единственный шанс одержал верх над всеми другими. Шпага Рауля вонзилась в горло маркиза по самый эфес и вышла у затылка.

Д'Авизак не вскрикнул, не вздохнул и упал бы, если бы шпага Рауля не поддерживала его на ногах. Рауль выдернул ее, всю окровавленную. Любовник Венеры повалился как дерево, подпиленное у корня, и голова его стукнулась о дубовый пол с глухим звуком, который страшно было слышать. Рауль, даже не вытерев своей шпаги, вложил ее в ножны и вскричал:

— Теперь к моей жене!

Несмотря на слабость, увеличивавшуюся с каждой минутой по мере того, как вытекала кровь, Рауль бросился в магическую комнату. Она была пуста: Венера исчезла! Рауль не мог поверить своим глазам, и Жак разделял его удивление. И тот и другой были уверены, что молодая женщина не проходила через библиотеку, но откуда же она могла выйти? В комнате не было ни окна, ни другой двери. Жак взял свечу из канделябра и начал внимательно осматривать обои. В одном месте пламя свечи вдруг задрожало от свежего воздуха, как будто выходившего из обоев. Жак нагнулся ближе и легко удостоверился в существовании потайной двери, закрытой дубовой обшивкой. Дверь эта была не заперта и потому без труда растворилась, открыв узкую лестницу, сделанную в стене.

— Отсюда убежала мадам!.. — вскричал Жак.

— Пойдем за нею этой же дорогой… — сказал Рауль прерывистым голосом. В эту минуту силы его, истощившиеся от потери крови, оставили его совершенно. Он упал без чувств на руки Жака.

Положение молодого камердинера было самое затруднительное. Что делать с бесчувственным кавалером в чужом доме и возле трупа того, кто, без сомнения, был хозяином? Ждать? Но каждая потерянная минута была опасна, потому что если бы носильщикам вздумалось прийти сказать, что пора отправляться, Жаку трудно было бы объяснить им, что случилось. Нести кавалера на плечах? Жак думал об этом; но бедный слуга не был силен и не сделал бы и десяти шагов с такой тяжелой ношей.

Между тем как десятки совершенно противоречащих один другому планов сталкивались в голове слуги, он машинально принял единственно правильное решение. Он разорвал платье Рауля, чтобы осмотреть рану, промыл ее вином и крепко перевязал носовым платком, чтобы остановить кровь.

Рауль открыл глаза, пришел в себя, встал и хотя едва держался на ногах, однако смог с помощью Жака спуститься с большой лестницы и пройти сад. Теперь нельзя было и думать о том, чтобы перелезть через стену по веревочной лестнице. К счастью, калитка легко открывалась изнутри. Рауль и Жак вышли из переулка. К дому маркиза они пришли за десять минут, а возвращались назад той же самой дорогой целый час, — с таким трудом тащился Рауль.

Входя в свой дом, Рауль почувствовал, как ожил весь его гаев, на минуту приглушенный слабостью и страданием; вместе с гневом вернулись и силы, лихорадочные и кратковременные. Он вдруг выпустил руку остолбеневшего Жака и бросился в комнаты.

Все двери были настежь. Рауль добежал до спальни. Ясно было, что Венера побывала здесь после ухода мужа, потому что комод, в котором она запирала свои вещи, был взломан железными щипцами, которые лежали возле него. Без всякого сомнения, молодая женщина не могла найти ключа от этого комода и потому употребила это сильное средство, чтобы захватить то, что отныне составляло все ее богатство, и убежать.

Рана Рауля была не опасна. Через неделю он мог встать и тотчас же сделал все, что только возможно, для того, чтобы отыскать следы Венеры, но все поиски были безуспешны. Она оставила Париж.

Много лет должно было пройти, много происшествий должно было случиться, прежде чем случай или рок свел супругов.