Рауль, или Искатель приключений. Книга 2

— Меня зовут Паскаль-Эдокс-Агамемнон Рива, и я имею честь быть управителем у важной и знатной дамы, вдовствующей графини Артемизы де Сент-Анилль.

Хозяин поклонился до земли и вскричал:

— Итак, я буду настолько счастлив, что в моем доме поселится вдовствующая графиня де Сент-Анилль…

— Баронесса Го-Па, — важно добавил управитель, — владетельница Тур-Баррэ в Пуату, Фолль-Орти в Анжу, Плуесгатинельгаз в Бретани, Жарнонбилля, Сак-Асна, Малотрюфютеня и других мест, исчислять которые было бы слишком долго…

При каждом титуле, произносимом Паскалем-Эдоксом-Агамемноном Рива с величественным самодовольством, Дюран кланялся все ниже и ниже.

— Пойдемте же посмотрим квартиру, — сказал Рива.

Дюран пошел вперед, раз двадцать извинившись за свою смелость. Ему казалось, что управитель должен был облагородиться даже от самого соприкосновения с такой знатностью. Кафтан табачного цвета внушал Дюрану особенное уважение.

Управитель и хозяин осмотрели квартиру. Она была велика, очень удобно расположена и действительно хорошо меблирована. Везде были ковры; люстры, висевшие Б зале, Дюран достал из Пале-Рояля от своего бывшего кума-обойщика. Словом, такая знатная дама, как вдовствующая графиня де Сент-Анилль, могла поселиться в этой квартире если не со всеми удобствами, то, по крайней мере, довольно сносно.

II. Квартира на втором этаже

Когда управитель важной и знатной дамы, титулы которой мы исчислили выше, все осмотрел, удостоив выразить почти одобрение, Дюран осмелился спросить:

— Могу ли я надеяться… Льстить себя надеждой?.. Вы понимаете?

— Можете ли вы надеяться, что я найму эту квартиру для графини?

— Именно.

— Без сомнения, можете…

— Итак, я буду иметь честь?..

— Иметь жилицей вдовствующую графиню де Сент-Анилль? — перебил Рива. — Непременно…

— Вы меня несказанно радуете…

— Радуйтесь, радуйтесь, я не вижу к этому препятствий. Ах! Кстати, я совсем забыл…

— Что такое?

— Главное.

— Главное?

— По крайней мере для вас, а нам это решительно все равно.

— Что же такое?..

— Цену квартиры.

— Цену?..

— Да, цену. Вы ее знаете, вероятно…

— Разумеется, разумеется… Я сдаю… Я сдаю ее…

— За сколько?

— Она стоит триста ливров в месяц, — сказал наконец Дюран, который до сих пор сдавал эту квартиру за полтораста.

— Триста ливров? — повторил Рива.

— Ровно столько.

— Это не дорого…

— Очень дешево! Очень дешево, но чтобы иметь жилицей такую знатную даму… Я иду на жертвы…

— Дело решенное, пойдемте к вам… Вы дадите мне расписку.

— Расписку?

— Да.

— В чем?

— В уплате квартирных денег за три месяца, которые я тотчас же вам и отсчитаю.

— Но к чему торопиться? Вы можете мне платить в конце каждого месяца…

— Я не так веду дела, месье Дюран…

— Но если я не захочу взять ваших денег?

— Тоща я не захочу и вашей квартиры.

— Пойдемте же! Если так необходимо, я дам вам расписку…

Управитель, смеясь, ударил по плечу Дюрана и сказал:

— Экой черт! Его с трудом заставишь принять его собственность! Честное слово, только на улице Бурдоннэ можно найти хозяев, которые не хотят слышать о плате за квартиру!..

Дюран нашел эту шутку удивительно остроумной и хохотал во все горло, пока спускался со второго этажа на первый.

Здесь мы обнаружим досадный пробел в нашем рассказе. К счастью, восполнить его еще не поздно. Представив нашим читателям Дюрана, мы забыли очертить им в то же время силуэт этого честного домохозяина, торговца сукнами, бархатом и шелковыми материями.

Дюрану было около пятидесяти лет. Он мог называться Аполлоном преклонных лет, очень хорошо сохранившимся. Благодаря своему лицу, глупо-правильному, академическим пропорциям своей фигуры, глазам навыкате и белым зубам Дюран слыл в свое время красавцем. В молодости он имел поистине изумительные успехи. Долго говорили о нем и о его любовных похождениях в квартале Сент-Оппортюнь, на площади Шевальэ-дю-Гэ. Его приключение с прелестной меховщицей на улице Пля-д'Этень было не совсем еще забыто. Дурные языки утверждали даже, что после его свадьбы с мадам Дюран месье Дюран, несмотря на рождение трех прекрасных детей, делавших честь плодовитости супружеского ложа, довольно часто наставлял рога своей жене. Некоторые лукаво подмигивали и посмеивались исподтишка, когда при них упоминали о Манетте, хорошенькой горничной, которая так проворно спрятала в своем кармане шестиливровый экю Агамемнона Рива.