Равноденствие

Я постарался ответить – холодные губы дрогнули, напитываясь солнечным жаром.

Луна и солнце сплели ладони, тугим узлом связали лучи, делясь единым светом…

А потом солнце исчезло.

И зазвенела Сила.

Магия трещала, занимала собой тесную комнатку, хотела оказаться наверху, на свободе, там, где ничто не сдерживает, сталкивалась, металась, горела!

Сила, изначально рождённая цельной, вынужденная разорваться из-за глупых людишек, убивала сама себя, не давая победить ни одной из ведьм.

А искра внутри меня росла, грела, оживляла, требовала открыть глаза.

– Я делаю это для общего блага!

– Ты всегда делала это ради себя!

– Девчонка!

– Старуха!

– Я убью твоего брата, наслаждаясь каждой секундой! Я сниму с него кожу, выколю глаза и заставлю сожрать собственные кишки!

Я с усилием, словно разрывая пуповину, разлепил веки.

Вирке, похожая на саму Богиню, объятая пламенем, просвечивающим её тело насквозь, выделяющим каждую жилу, раскалённым металлом льющимся по венам, слишком внимательно смотрела на хитрую жрицу.

– Ты не подойдёшь к нему!

– И как ты мне помешаешь?

Иона успела перевести взгляд на меня, ослабленного, но живого, и… подмигнула.

Её рука прошила тело сестры насквозь, дуновением ветра гася колдовской огонь.

– Вирке!!!

Отпусти.

Вирке спрашивала, что я видел в Источнике.

Я отмалчивался или шутил. Придумывал нелепые оправдания, смеялся и клялся, что ничего интересного не произошло: я ведь послушный ребёнок.

Но я врал.

Отпусти…

Я видел Её. И она прекрасна.

– Мама?

Она не была моей матерью, конечно нет. Но выглядела, как она, улыбалась, как она, и насмешливо склоняла голову на бок, как она.

– Нет, милый. Ты же знаешь.

– Знаю.

– Но я люблю тебя не меньше, чем Этна. И это ты знаешь тоже, верно?

Не знаю – чувствую.

Чувствую, как осторожно ветер перебирает её всегда растрёпанные золотистые волосы; чувствую, как она собирается засмеяться, но всё равно слегка хмурится, чтобы никто не понял, какая глупая девчонка стоит перед ним, а вовсе не всесильная ведьма; чувствую, как, точно как мама, она гладит меня по голове, как утирает подолом мои слёзы, как тихо, спокойно обещает, что всё будет хорошо.

– Я слишком скучаю по ней.

– Я знаю, сынок, знаю. И она тоже скучает. И ждёт вас. Но ей придётся потерпеть ещё немного. Им обоим. И они не против. Они подождут вас с Вирке столько, сколько потребуется.

Я усмехнулся, отстранился от её коленей, сел рядом, глядя в неподвижную воду. Чуть не забылся, не упустил реальность.

– Кажется, мы с Вирке придём по отдельности.

Она аккуратно убрала выбившиеся волосы мне за ухо. Как мама.

– Вы придёте, когда настанет час. Вместе, держась за руки, с высоко поднятыми головами.

Замерло время, замерло озеро Источника, замерли и птицы над ним. Шустрые ласточки гоняли мошкару где-то там, за завесой, носились туда-сюда, играя друг с другом, обгоняя, соперничая, отбирая самую вкусную букашку, но прекрасно понимая, что, наигравшись, вернуться в гнездо. Вместе.

– Моей руки Вирке хочет меньше всего на свете.

Богиня прикрыла усталые глаза, обозначив тёплые морщинки, усмехнулась своим мыслям и совершенно буднично почесала кончик носа:

– Тогда не держи её.

– Будь это так просто! Наша связь…

Она махнула рукой, как на что-то совершенно незначительное. Как не бывало великой связи, цели, и рождённых друг для друга Равноденствий.

– Наверное, когда-то это было действительно важно, – опираясь на ствол Изначального древа, как на старую палку, она встала на крепкие, но уже далеко не такие быстрые, как когда-то, ноги. – Всё меняется, Белен. Все боги когда-нибудь уходят, и все правила когда-нибудь нарушаются впервые. Она не хочет той судьбы, что написала для неё я.

Я не решался встать рядом с ней: Великая Богиня едва достигала моей груди. Оказаться выше ростом? Уважительно ли? Сидеть при даме? Ещё грубее!

Поэтому я хлопал глазами, как наивный дурачок:

– Вот так просто?

– Вот так просто. Она сама хочет выбрать свою судьбу. Ты думаешь, хорошо ли это? – она склонила голову на бок и последний раз потрепала меня по голове прежде, чем раствориться в подёрнувшейся водной ряби. – Не имею ни малейшего понятия! И разве не это самое интересное?

Отпусти…

– Вирке!!!

Она не успела упасть. Так и замерла, глядя на стальную руку, пробившую насквозь её грудь, раскалившуюся до красна от бушующего, отказывающегося гаснуть огня.