Равновесие крови

Все закончилось в один миг. На наших глазах под звуки тягучего горна огромные спруты, кракены, осьминоги, вытянутые десятиметровые морские змеи, перевернутые медузы, кальмары и крабы-пауки в пенящемся штормовом море скрылись под воду, тогда как над горизонтом возник первый солнечный луч.

Так закончилась ночь, позже окрещенная ночью трезубцев и костей.

* * *

Никлос

С того момента, как все завершилось, не переставая болит голова. Никлос пытается остановить эту внутреннюю качку, сомкнув веки, сжав лоб и затылок, но становится только хуже. Перед глазами встают лица предателей. Насмешливые, озлобленные, опьяненные вседозволенностью. В сознании они искривляются чудовищными гримасами, превращаясь в глумливых троллей, псов с оскаленными пастями. И слышится смех, дурацкий, почти детский смешок, и крепится чувство: «Не всех поймал. Они затаились и смеются надо мной. Каждый день я встречаю их в коридорах и залах дворца, они заискивают, кланяются, но сами хохочут и планируют новую атаку…»

Кабинет Никлоса не пострадал после бури, поэтому в его распорядке ничего не изменилось. Только стало шумнее. Разрушения, вызванные сначала штормом, а после нападением подводников, требовали ремонта. Людей не хватало, многие покинули город накануне Бури столетия, а оставшиеся либо погибли в ночь трезубцев и костей, либо сильно пострадали или были не способны работать.

Так что дворцом занялись не сразу. Сначала по всему городу открылись пункты первой помощи, потом с возвращением горожан стартовала реконструкция. Последние несколько дней во всех концах здания звучал стук молотков, мелодия пил и магические колокольчики. Обещали к концу лета закончить с разрушенной взлетной площадкой.

Все остальное было куда как печальнее.

– Всех вышеперечисленных заключили под стражу и поместили в тюрьму Лакраш. На данный момент остается неизвестным местонахождение Кирнан. Ее родители так и не признались, куда спрятали дочь, – докладывал Богарт. Он вновь выглядел как загнанная лошадь, но уже не так отчаянно молодо. Приобрел больше уверенности, даже злобности в словах и движениях. Пообтерся, почувствовал за собой право решать чужие судьбы. На его груди поблескивала бронзовая медаль отличия перед короной за спасение Артана.

По поручению Никлоса Богарт занимался организацией дворцовой стражи, чтобы стражники, когда король разделается с заговорщиками, были готовы к арестам и захватам. Во время этого «рейда» он наткнулся на полумертвого Рупера Свенского. У старика было больное сердце, а собственный поступок настолько шокировал бывшего маршала, что он слег, но успел передать Богарту, что Артана забрал Тьен Адегельский и что заговорщики собираются отравить короля и белокрылую.

Никто из предателей не знал, что у Рупера тоже есть противоядие и что он посмеет отдать его серокрылому дракону в надежде, что тот спасет бывшего ученика.

Дальше было еще интереснее. Богарт, опоздавший к началу «представления», столкнулся в служебном коридоре с Акрошем, тащившим на закорках Артана, и тот смог объяснить, что происходит внутри зала. Секретарь, осознав, что ничем не поможет королю, решился отдать противоядие маршалу. Это помогло, но Арт был не в состоянии командовать, а в город уже проник Виклош, так что он передал свои полномочия Акрошу.

Получилось, что Адегельский выступил против собственной семьи. Сначала он присоединился к бастующим ученикам Военной академии, смог обмануть старшего брата и с помощью колдунов обезвредил Виклоша, собирающегося сдать город подводникам. Благодаря его активным и четким действиям та немногочисленная армия, которая уже была в городе, была организована и направлена против нападающих.

– Брат Селесты? – сухо осведомился Ник, подписывая очередной документ о назначении очередного серокрылого на освободившееся место в Секретариате, казначействе или в ином государственном учреждении.

– Так и не был найден. Последний раз его видели утром перед Бурей столетий. Он собирался заниматься за пределами академии, с ним хотел пойти Вест, но парень отговорил его.

– Томар искал?

– Колдун после морского сражения совсем плох. Его помощники пытались отыскать парня – глухо, – доложил Богарт. – Во всей этой неразберихе… нам просто не с чем работать.

– Морвиус! – громко хлопнув по столу, выругался Никлос. Он запрокинул голову и приставил к вискам холодные пальцы, потому что тупая затылочная боль стала совсем невыносимой. – Как я скажу это Селесте? Уже почти три недели прошло!

– Простите, мы делаем все, что в наших силах, но…

– Ищите лучше, – сурово заявил Ник, возвращаясь к бумагам. – По остальным делам?

– Виклош молчит, хотя к нему применяли… особые методы. Магия не действует, так что…

– Понятно. Проклятье… он единственный выживший из главарей. От Акроша никакого толку – был в ссылке в Заокеании, так что не мог участвовать в заговоре. – Никлос встал из-за стола и подошел к окну. Отодвинув занавеску, уставился на полуразрушенный лабиринт. Его будут восстанавливать в последнюю очередь.