Равновесие крови

– Кэрра была под воздействием. Небольшое усиление эмоций, немного дезориентации, все на грани чувствительности. Ювелирная работа, – соскользнув с острой темы, маг вернул былую уверенность и увлеченность. – Я не могу подтвердить, что это работа эльфов, так как их магия мало изучена, да и сами они почти никогда не покидают своих лесов. А вот подводники… Принято считать, что вы, драконы, невосприимчивы к обычной магии, кроме эльфийской, за ее связь с силой природы, однако подводные создания имеют несколько схожих ответвлений в своих магических искусствах. И это дает некоторые вариации…

– Хватит говорить уклончиво. Ты считаешь, это сделали подводники?

Томар поднял бокал, допил остатки. Его нерешительность была оправданна, как и усталость от тяжелых дней. Он понимал, как много поставлено на кон.

– Нет. Извините, Ваше Величество, но я не могу обвинять кого бы то ни было, не имея железных доказательств. Так что не знаю, кто заворожил кэрру Астерию. И вряд ли узнаю, простите.

– Спасибо за главное. Сам факт ворожбы указывает на внешнего врага, – задумчиво протянул король, вставая с места. Ему хотелось разобраться, откуда все пошло, а главное, почему сейчас.

Никлос воспринимал королевство как продолжение себя. Быть королем – значит нести ответственность за свой народ. Так его учил отец. И так учил дед, которого Ник почти уже не помнил. В семье всегда правление было важнее родных. И для маленького принца единственный шанс видеть отца – быть рядом на заседаниях Совета, следовать за ним на приемах, встречах с послами, в Военной академии на плацу, среди простолюдинов, в толпе и на скалах. Быть рядом – значит постоянно учиться на ходу. Очень рано начать приказывать и принимать решения. Быть принцем, а не ребенком.

Он хотел стать достойным Каргатом, как отец. Хотел видеть гордость в глазах матери. Хотел стать лучшим. А потом они умерли, и он остался один на один с толпой придворных, которые ему стали ненавистны. Каждый аристократ пытался умаслить молодого короля, втереться в доверие, получить выгоду от трагедии Никлоса, и это буквально втаптывало его в грязь, которую он просто не хотел уже видеть. Низменность окружения деморализовала короля, но и придала ему сил.

Отвращение побудило более рьяно взяться за реформы деда. Он хотел быть среди достойных людей, а не прихлебателей, которые держатся за свои кресла только благодаря тому, что им повезло родиться в благородной семье.

Ник понимал, что встретит сопротивление. Случившееся в Секретариате лишь подтверждение тому. Но открытое нападение на невест… нет, не вяжется, ведь это иной удар по королю. Внешний. Как преддверие войны.

– Значит, и да, и нет, – протянул он, прохаживаясь вдоль стен и касаясь корешков книг. Про себя же он думал, как удачно, что Виклош Адегельский сейчас находится на весенних учениях, ведь скоро Артан навестит их, чтобы посмотреть, как все продвигается. Если что, можно быстро мобилизовать первые отряды в поход. Вопрос только куда? И против кого…

Глава 16 Маленькое приключение

Селеста

Кабы я была птичкой певчей,
Был бы ты моим ястребом золотокрылым.
Вместе поднимались бы к восходу яркому,
Да взлетали бы, падая на перину небесную,
Солнцем подсвеченную, лучами его согретую.
И не знали бы ни печали, ни забот,
Только как легок и прекрасен полет.
Я бы пела тебе песнь влюбленную,
Ты бы одаривал перьями звездными.
Так хотела бы сиять с тобой поднебесными птичками,
Легкими, перелетными да беззаботными.
Только крылья мои да твои – перепончатые.
Вместо клювиков – пасть и клыки жутко острые.
А над глазами – гребни колючие, твердые.
И вместо пения – огонь ясный да жаркий.
И не быть ни тебе, ни мне птахой свободной,
Коли души наши звериные, злобные.
И не зная пощады, до крови жадные!
Так и будем по небу да по земле ходить,
Да летать, тьмою свет загораживая, пряча.
Кабы птичкой я была – да не была и не буду –
Я драконом живу, тем и рада.

– Какое странное стихотворение, – задумчиво протянула девушка. Она лежит, обложенная сотней воздушных подушек, а в руках держит супницу со свежим творогом, который с аппетитом поглощает, слушая, как я читаю стихи.