Читаем Раз мальчишка, два мальчишка полностью

Раз мальчишка, два мальчишка

Девочка ходила от кровати к кровати и прощалась с каждым. Она грустила, но грусть эту словно подхватывали десятки других рук и помогали нести дальше, подкидывали в воздух, откусывали от нее, делили на части.

Но сколько бы ее ни тянули дальше, она все никак не могла отойти от парня с рыжими ресницами, такими яркими на бледном лице. Девочке хотелось укрыть его одеялом, позаботиться о нем хоть как-то. Она пыталась вообразить для него самую счастливую жизнь, какая только может существовать, но в этот раз получалось плохо. Он все никак не мог добраться до дома, окончить университет, его лучшая машина никуда не ехала, а самолет никак не мог взлететь. Он не побывал в Австралии, он не стал музыкантом, его дети умерли еще до рождения.

– И ты, и ты, – повторяла девочка, плача и прижимаясь к его костлявому холодному плечу.

Невидимые руки тянулись к ней, чтобы поднять и идти дальше, но она отталкивала их и продолжала лежать, обнимая мертвое тело.

Она смотрела, как удлиняются тени и блестит снег. Она могла бы лежать так сто лет, если бы не услышала знакомый каркающий голос.

– Прохлаждаешься? Оставь-ка покойника в покое!

Девочка мигом вскочила, как будто ее застали за чем-то очень стыдным.

– Конкордия Петровна? – удивленно спросила она.

– Р-р-рада, что ты выучила мое имя, – строго ответила старая женщина. – А знаешь, чему еще я рада?

– Чему? – спросила девочка, удивленная тем, что у кого-то еще есть поводы для радости.

– Рада тому, что мне наконец-то прислали помощницу.

– Помощницу? Это вы про меня?

– Про тебя, конечно! – Конкордия Петровна даже тряхнула руками от негодования. – Разве ты здесь видишь других девчонок?

Девочка на всякий случай огляделась.

– Нет, не вижу.

– Вот и хорошо! А то я бы подумала, что ты с придурью, – прищурившись, ответила Конкордия Петровна и тут же добавила: – Видеть их не надо. Надо знать, что они есть.

Девочка вопросительно посмотрела на старую женщину.

– Не прикидывайся, – хитро сказала та, – я видела, что ты здесь делала.

– А что я делала? – немного опасаясь ответа, спросила девочка.

Конкордия Петровна расхохоталась.

– Жалеть-то так сильно нельзя, как ты того парня жалела. Только хуже ему сделаешь, – не ответив на вопрос, продолжила она. – Но это ничего, со временем научишься. Я тебя научу.

– Значит, я с вами теперь жить буду? – спросила девочка.

– А у тебя есть какие-то другие варианты?

Девочка задумалась.

– Да вроде нет.

– Вот и хорошо, будем с тобой это поле стеречь, а потом – ты и сама будешь.

– Значит, я стану медсестрой?

– Можно и так сказать, – Конкордия Петровна снова рассмеялась. – Ну пойдем, пора о покойничках позаботиться.

– Как позаботиться? – с тревогой спросила девочка. – Могилы, что ли, копать?

– Как-как? – передразнила ее старуха. – А так, как женщины умеют. Просто делай то, что ты тут без меня делала, а если получаться не будет, то зови – помогу.

– Нет, скажите! – крикнула девочка и сама испугалась своей настойчивости.

– Какая ты тяжелая! – качая головой, ответила Конкордия Петровна и тут же добавила: – Чтобы смерть неправильную поправить, жизнь непрожитую вернуть надо: недоростка – вырастить, неуча – доучить, неженатого – поженить, ну и так далее… Думаю, ты поняла.

– Вроде да. А что, если человек заслужил свою неправильную смерть? – спросила девочка.

– Не нам решать, что он заслужил, а что нет, наше дело – человека человеку вернуть. У живых для этого психопатологи есть, а у мертвых вот – только мы.

Конкордия Петровна грациозно двинулась между кроватей, дымя трубкой и что-то бормоча себе под нос. Девочке не нужно было слышать, что шепчет старая женщина, потому что слова эти она всегда знала.

Голоса девочки и старухи то сливались, то расходились, каждая выпевала свою, но общую песню.

Сорока-ворона по полю ходила,По полю ходила – мальчишек ловила,Мальчишек ловила – да рубахи шила,Первому – льняную,Второму – шерстяную,Третьему – кирзóвую,Четвертому – шелкóвую,А пятому – цинкóвую.