Разбег

— И, знаешь, ничего ведь не произошло, в общем-то… Ну, повод-то был, пустяковый повод… Препод свинью подложил, завалил на тестах, хотел, поганец, чтобы я с ним бесплатно спала. Да не в этом дело, можно было б и дать, не убыло бы, или припугнуть хорошенько. Но обидно стало до чёртиков, я ж всерьёз зубрила. А ещё — со временем, а может, с возрастом как-то теряешь масштаб, что ли. Начинаешь думать — зачем мне это нужно, корячиться, куда-то рваться? Забываешь, чего хотел… Вернее, помнишь, конечно, но как-то без наполнения, остаётся форма, а суть утекает. И тогда уже не сделаешь ничего, потому что просто не станешь делать. И я бросила школу в начале десятого класса. Меньше года не доучилась.

Лика вдруг улыбнулась, весело передёрнула плечами.

— Ну что скуксился, Птаха? Заморочила я тебя? Это я к тому рассказываю, что желания выполнять надо сразу, а то ведь они могут и пропасть. Вот ты сейчас чего больше всего хочешь?

Не обращая внимания на её вопрос, я задал свой:

— А ты ещё хотела бы всё поменять, будь у тебя возможность?

— Да конечно же нет, глупый. Оно мне надо теперь?

Легким движением поднимаясь из-за стола и беря меня за руку, она игриво заключила:

— Но ты упустил возможность сказать, чего хочешь, миленький. А теперь моя очередь. Так что готовься, сейчас я покажу тебе, чего хочу я…

9

Обычно мы ходили "на дело" раз в несколько дней. Грабили магазины, ларьки, обменные конторы, ломбарды. Всегда — после предварительной разведки; всегда наши действия были чётко и жёстко спланированы — Кот оказался прекрасным организатором. Видимо, поэтому у нас никогда не возникало проблем. Накладки случались: например, однажды в обменнике оказалась резервная система сигнализации, о которой мы не знали, и её успели задействовать. Лейтенант сразу же скомандовал отход; мы ушли без копейки денег, но ушли чисто, посмеиваясь над затихающей вдали перепалкой сирен.

— В другой раз своё возьмём, — прокомментировал Кот. — Все ништяк, ребята.

Лика была права — за большой прибылью он не гнался.

Иногда мы работали возле казино. Внутри у Кота был наводчик — он давал нам знак, когда выходил клиент с приличным выигрышем; мы вели такого клиента (это было несложно, благо весь центр города представлял собой пешеходную зону), выбирали подходящее местечко, окружали его (или их, наличие у объекта одного-двух спутников либо спутниц нас не останавливало), очень быстро освобождали от лишнего груза и исчезали. Несмотря на то, что изрядную долю Кот отстёгивал наводчику, это зачастую бывали наши самые прибыльные "дела".

Так что мысли о количестве денег, прокручивающихся в казино за один вечер, закономерно будоражили моё воображение.

Как-то я поделился этими мыслями с Ликой.

— Казино — это одна большая наличка, — кивнула она. — Заманчиво. Но поди придумай, как их взять.

Я думал. Идею ворваться и грабануть кассу я всерьёз рассматривать не стал: много риска, много шума, а по-настоящему крупная сумма там вряд ли лежит. Где она лежит — узнать трудно, добраться ещё труднее; не то. В само казино вообще лучше не соваться. Но ведь как-то этот нал вывозят?

Я пас казино, как радивая нянька — неразумное дитя, пользуясь для этого каждой возможностью. Стоял "в смене" и на шухере. Напрашивался в прикрытие Коту, когда он шёл на контакт с наводчиком. Подсчитывал и уже узнавал "в лицо" тихоходные слоукары доставки, подъезжавшие к чёрному ходу. А потом обратил взор к небу.

И понял, как вывозят деньги.

Каждое утро ровно в пять часов с крыши казино стартовал небольшой флайкар. Я видел его и раньше, но меня сбили с толку размеры; я как-то сразу решил, что это личная машина кого-нибудь из администрации, и перестал о нем думать. И только когда одна за другой стали отпадать другие версии, я пригляделся к леталке повнимательней.

Оно того стоило.

Маленький и кургузый флайкар был на редкость тяжёл. Но надо было знать о леталках столько, сколько знал о них я, чтобы понять это. Потому что движок, стоявший на флайкаре, вообще не полагался этому классу техники. Скорее всего, это был какой-то армейский бифлайный вариант, приспособленный к чистому атмосфернику. Суперштучка, замаскированная под рядовой неуклюжик.

Однако.

Бифлайный движок жрёт дорогущую мононуклеарную горючку, зато он маленький, на порядок меньше обычного атмосферного, и топливные баки не нужны — эта горючка расходуется молекулами, а не литрами. Так что в такой переоборудованной машинке места должно быть достаточно. Гораздо больше, чем можно предположить, глядя снаружи.

И бронирован аппарат соответственно, судя по весу. Такой если и перехватишь как-то, без армейских же плазменных резаков не вскроешь.

М-да.

Итак. Я их разгадал. Прекрасно. И что мне это даёт?

А ничего. Не по зубам орешек-то.

Грустно.

Мысли потекли вяло, привычно соскальзывая на накатанную дорожку — от апгрейженного флайкара к леталкам вообще, к пространству, нейродрайву…