Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями

Госдепартамент США недолго отмалчивался. Спустя сутки он де-факто инкриминировал Капличному шпионаж. В обоснование по телевидению были продемонстрированы видеоматериалы оперативной слежки за ним, согласно которым второй секретарь российского посла имел контакт с хакером Уэсли Фарреллом, ранее привлекавшимся к ответственности за взлом электронных систем. Сам же Фаррел уличался в сотрудничестве с находящимся в розыске «чёрным хакером» Полом Черноцки. Полномочный представитель госдепа без тени внешних сомнений изрёк, что история с русским дипломатом не что иное, «как результат шпионско-бандитских разборок между Капличным и электронными взломщиками» в отеле «Тихая гавань». Он же заверил общественность, что власти предпримут самые действенные меры для прояснения инцидента.

Через неделю ФБР, «проявляя высокий гуманизм и принимая во внимание дипломатический статус», выдало Капличного посольству России в США. Также миру был предъявлен видеоролик об уничтожении в гостинице «Тихая гавань» Черноцки и Фаррелла в ходе спецоперации, сопряжённой с применением оружия. При этом янки утверждали, что первоначально секретарь русского посла в ходе «внутреннего шпионского конфликта» был захвачен Черноцки и Фаррелом. Хакеры подвергали его пыткам, а уже позднее Капличный был освобождён благодаря акции американских «особистов». В виду крайне тяжёлого состояния здоровья Капличного, американские власти вынужденно отправили его в больницу, где и держали до выдачи России.

Словом, позиция обеих сторон была малоубедительной и не выдерживала критики. Происшедшее было лучшей демонстрацией того, что деятельность спецслужб зачастую протекает вне рамок правового поля. А коли так, то и ссылки на нормы международного права выглядели натянуто.

Когда в посольстве увидели Евгения, то пришли в ужас: из молодого и здорового мужчины он превратился в психического инвалида с надсаженным сердцем, недоступным человеческому общению. Он впал в кататонический аутизм, их которого больного не удалось вывести лучшим психиатрам. Стало ясно, что «скунсы» запороговыми методами воздействия постарались «выкачать» из чекиста всё возможное, после чего (или в ходе чего) превратили его в социального мертвеца.

Перечитав досье, содержание которого, в отличие от вышеизложенных строк, было передано официальным и сухим языком документов, Крутов передал папку помощнику. Кортеж из трёх автомобилей остановился возле старой девятиэтажки. Охрана заблаговременно «просветила» и «поставила на режим» прилегающую территорию и здание, куда прибыл высокий чин. Потому генерал с помощником без промедления выбрались из кабины, неся в руках подарки для самого Капличного (лекарства), для его жены (кухонный комбайн) и для его сынишки (компьютер с игровыми программами).

В отличие от своего предшественника Пырванова Григорий Иванович не ставил крест и не отрекался от соратников, попавших в беду. Тем паче, что в происшествии с Капличным многое

оставалось невыясненным, хотя меры к тому принимались.

Честно говоря, Крутов «через не могу» инициировал сегодняшний визит: общение с семьёй, где имеется тяжело больной человек, всегда протекает мрачно.

Вопреки его опасениям, встреча прошла нормально. Ольга Николаевна держалась молодцом. Да и Григорий Иванович подбодрил её, пообещав незамедлительно решить жилищные условия.

При расставании Капличная задала главе могущественного

комитета один-единственный вопрос:

– Извините, Григорий Иванович, – сказала она, – очень обидно мне за то, что Женю моего так вот изуродовали, Егорка безотцовщиной растёт, а, видимо, никто за это не ответит?

– Сами понимаете, Ольга Николаевна, – сказал тот, – беда случилась за границей, в стране, где нам свободно проверить факты не позволят. Тем не менее, истину мы установим, меры к кому надо примем. Дайте только срок. А подвижки в этом направлении имеются. Как только будут новости, я вас тотчас проинформирую. Не исключено, что очень-очень скоро.

Генерал армии не имел права известить Капличную о том, что в сугубо секретной операции российских спецслужб под кодовым названием «Возмездие» открылись любопытные горизонты. И заслуга в том принадлежала российскому резиденту, имевшему оперативный позывной Пробой. Крутов лишь невольно посетовал в заключение, что Евгений не в состоянии помочь коллегам в прояснении тайны. Ничуть.

– …Хоть бы малюю-усенькую наводочку дал, – сказал Григорий Иванович.

– Мне он тоже – ни слова, ни полслова, – пригорюнилась Ольга Николаевна.

И оба, не сговариваясь, разом взглянули через окно на балкон, где в кресле сфинксом замер бывший разведчик Евгений Капличный. Может быть бывших чекистов и не бывает, но бывшие разведчики иногда бывают. Бывают…

3

А Евгений Капличный тем временем сидел и сидел на балконе в