Разбилось зеркало, звеня...

Она зашла в студию, указала Дэрмоту на кресло, сама уселась на небольшую тахту и предложила ему сигарету. Затем вопросительно уставилась на него.

— Начинайте, незнакомец.

— В тот самый вечер вы фотографировали в Госсингтон-холле, так ведь?

— Да.

— Вас специально для этого пригласили?

— Да. Нужно было, чтобы кто-то сделал несколько специальных снимков. Я часто берусь за такие заказы. Иногда я работаю на киностудиях, но в тот раз фотографировала только праздник, а также некоторых гостей, которых приветствовали Марина Грегг и Джейсон Радд. Местные знаменитости, почетные гости и тому подобное.

— Понятно. Вы стояли с фотокамерой на лестнице?

— Большую часть времени. Оттуда было очень удобно снимать. Засняв людей, поднимавшихся по лестнице, достаточно было повернуться, чтобы снять, как их приветствует Марина Грегг. Множество различных углов съемки — и почти не надо двигаться.

— Мне, конечно, известно, что вам уже задавали вопросы, не видели ли вы в тот вечер чего-нибудь любопытного, того, что могло бы быть нам полезным. Это были вопросы общего плана.

— У вас есть более конкретные?

— Да. Оттуда, где вы стояли, вам хорошо было видно Марину Грегг?

Девушка кивнула.

— Прекрасно. А Джейсона Радда?

— Время от времени. Он много ходил. Разносил напитки, представлял гостей друг другу. Местных знаменитостей приезжим и наоборот. Все время двигался. Я не видела, как эта миссис Бедделей…

— Бедкок.

— Простите, Бедкок. Я не видела, как она выпила этот роковой коктейль. Честно признаться, я вообще не знаю, как она выглядела.

— Вы помните прибытие мэра?

— Как же. Его я прекрасно запомнила. На нем была огромная цепь и официальная мантия. Я сфотографировала его крупным планом, когда он поднимался по лестнице, — довольно неприятная физиономия, — и затем, когда он здоровался с Мариной.

— Значит, хотя бы этот отрезок времени запечатлен в вашей памяти. Миссис Бедкок и ее муж поднялись непосредственно перед ним.

Марго покачала головой.

— Простите, не могу ее вспомнить.

— Это не имеет особого значения. Вы сказали, что вам было хорошо видно Марину Грегг. В ходе вечера вы, наверное, смотрели на нее?

— Совершенно верно. Очень часто.

— Вы знаете в лицо Ардвика Фенна?

— О да. Довольно хорошо. Он выступает по телевидению и снимается в фильмах.

— Его вы сфотографировали?

— Да, я сделала снимок, когда он поднимался по лестнице с Лолой Брустер.

— Это было сразу же после прибытия мэра?

После минутного колебания девушка утвердительно кивнула.

— Да, примерно е это время.

— Вы не заметили в тот момент, что Марине Грегг, казалось, внезапно стало плохо? Не заметили какого-нибудь необычного выражения на ее лице?

Марго Бенс наклонилась вперед, открыла пачку сигарет, достала одну из них и прикурила. Дэрмот не торопил ее с ответом, хотя ему очень хотелось знать, о чем она думает. Наконец она резко сказала:

— Почему вы спрашиваете меня об этом?

— Потому, что именно на этот вопрос я хочу получить ответ, который бы меня удовлетворил.

— А вы думаете, мой ответ удовлетворит вас?

— Да, я так думаю. Потому что вы фотограф-профессионал, у вас должна быть привычка пристально вглядываться в лица людей в ожидании благоприятного момента для съемки.

Она молча кивнула.

— Так вы видели нечто подобное?

— Похоже, кто-то еще заметил это?

— Да, и не один человек, но все описывают этот момент по-разному.

— Как именно?

— Один из них сказал мне, что она была в полуобморочном состоянии, как будто собиралась упасть в обморок.

Мисс Бенс медленно покачала головой.

— Другой говорил, что она была очень испугана. — После небольшой паузы Крэддок продолжал: — А третий описал ее выражение лица как «замороженный взгляд».

— Замороженный взгляд, — задумчиво повторила Марго Бенс.

— Вы согласны с последним утверждением?

— Не знаю. Может быть.

— Один свидетель выразился еще более оригинально — словами поэта Теннисона: «Разбилось зеркало, звеня. «Беда! Проклятье ждет меня!» — воскликнула Шалот».

— Там не было зеркала, — заметила Марго, — но будь оно там, оно бы разбилось. — Она резко встала. — Подождите минутку. Я не буду описывать этот взгляд. Я сделаю лучше — я его вам покажу.

Она на несколько минут исчезла за занавесом. Он слышал ее нетерпеливые восклицания и затрудненное дыхание.

— Черт знает что, — заявила она, появившись с пачкой фотографий в руках, — никогда сразу не найдешь того, что тебе нужно. Хотя нет, вот она.

Она подошла к Дэрмоту и протянула ему глянцевую фотокарточку. Он взял ее и принялся рассматривать. Это был очень хороший снимок Марины Грегг. Ее рука сжимала руку женщины, стоявшей к ней лицом и поэтому спиной к объективу. Марина Грегг, однако, не смотрела на эту женщину, не смотрела она и в объектив, а немного влево от него. Дэрмота Крэддока поразило то, что на ее лице не было вообще никакого выражения. В нем не было ни страха, ни муки. Женщина на фотографии смотрела на что-то, и чувство, вызванное этим у нее, было так велико, что не могло получить никакого физического выражения на лице. Дэрмоту случилось видеть такой взгляд лишь один раз в жизни — на лице человека, который через несколько секунд был мертв…