Разбилось зеркало, звеня

Миссис Бантри посмотрела на Джейсона Радда с некоторым интересом. Ее первое впечатление о нем, кик о чрезмерно безобразном человеке, несколько пошатнулось. У него оказались интересные глаза. Самые глубоко посаженные глаза, которые она когда-либо видела. Глубокие тихие омуты, сказала про себя миссис Бантри, чувствуя гордость за удачно найденную метафору. Все остальные черты его лица были какими-то угловатыми, до смешного непропорциональными. Нос задирался кверху. Мазнуть бы его красной краской, подумала миссис Бантри, и он сразу же превратился бы в нос клоуна! У Радда был огромный печальный рот, который тоже придавал ему определенное сходство с клоуном. Чем объяснить выражение его лица, миссис Бантри, конечно, не знала. То ли он только что был разъярен, то ли это обычное его выражение. Но как бы то ни было, когда он заговорил, его голос оказался неожиданно приятным, глубоким и неторопливым:

- О муже, - заметил он, - всегда вспоминают в последнюю очередь. Однако позвольте мне вслед за моей женой заверить, что мы очень рады видеть вас здесь. Надеемся, что этот дом не перестанет быть для вас родным.

- О, не надо думать, будто меня выгнали отсюда, - возразила миссис Бантри.

- Госсингтон-холл никогда, в сущности, не был моим домом. Я благодарю бога, что продала его. Для нас он был очень неудобен. Мне нравился сад, но дом причинял массу беспокойств. А теперь, продав его, я прекрасно провожу время, путешествую, навещаю своих детей и внуков, и здесь, в Англии, и за границей.

- Детей, - машинально повторила Марина Грегг.

- У вас есть дети?

- Два сына и две дочери, - с гордостью ответила миссис Бантри.

- Они разбрелись по всему свету! Один сын живет в Кении, другой - в Южной Африке, одна дочь - в Техасе, а другая, слава богу, здесь, в Лондоне.

- Четверо, - сказала Марина Грегг.

- Четверо... А внуков?

- Пока что только девять, - призналась миссис Бантри.

- Знаете, это просто забавно - быть бабушкой. Не чувствуешь за собой никакой родительской ответственности. Балуешь детей, сколько твоей душе угодно.

Джейсон Радд перебил ее:

- Боюсь, вам солнце бьет прямо в глаза, - сказал он и, подойдя к окну, задернул гардины.

- Расскажите нам побольше об этой очаровательной деревне, - попросил он, возвратившись на свое место.

Он протянул ей чашку чая.

- Что вы пожелаете: горячую лепешку, сандвич или кекс? У нас итальянская кухарка, и у нее очень хорошо получаются пирожные и кексы. Видите, мы уже пристрастились, как это принято в Англии, пить послеобеденный чай.

- Прекрасный чай, - пробормотала миссис Бантри, отхлебнув глоток ароматного напитка.

Марина Грегг улыбнулась: она была явно польщена. Нервное подергивание пальцев, которое минуту назад заметил острый взгляд Джейсона Радда, прекратилось. Миссис Бантри смотрела на хозяйку дома с нескрываемым восхищением. Зенит славы Марины Грегг пришелся на годы, когда еще не интересовались различной сексстатистикой, размерами бюста или объемом талии. Она была высокой и стройной женщиной, чертами лица несколько напоминающей Грету Гарбо. В фильмы, где Марина Грегг снималась, она вносила личность, а не секс. Внезапный поворот головы, глубоко посаженные большие глаза, слабое подергивание губ - все это производило впечатление захватывающего дух очарования, проистекавшего не из красоты фигуры, а из какой-то неожиданной магии личности, которая целиком покоряла зрителей. Это качество сохранилось в ней до сих пор, хотя и не проступало теперь так очевидно. Подобно многим звездам, она научилась создавать образ по желанию. Она могла уйти в себя, быть спокойной, нежной, безразличной к нетерпеливым поклонникам. А затем неожиданный поворот головы, движение рук, случайная улыбка - и начиналась магия.

Одной из самых знаменитых картин с участием Марины Грегг была "Мария королева Шотландская", и сейчас, когда миссис Бантри смотрела на нее, в ней было что-то от ее героини. Затем миссис Бантри перевела взгляд на ее мужа. Он неотрывно следил за Мариной, и на его лице отражались все его чувства. "О боже! - подумала миссис Бантри.

- Этот человек просто обожает ее!"

Она не могла понять, почему это ее так удивило. Возможно, потому, что кинозвезды, их личная жизнь и увлечения описывались в прессе так, что было просто невозможно поверить в существование настоящей любви в их среде. Повинуясь какому-то внезапному импульсу, миссис Бантри сказала:

- Надеюсь, вам здесь понравится. Вы надолго сюда? Марина повернула голову, широко раскрыла глаза.

- Я хочу остаться здесь навсегда, - произнесла она.

- Это, конечно, не означает, что я буду жить здесь безвыездно. Конечно же, нет. Возможно, в будущем году будет сниматься в Северной Африке новый фильм, хотя еще ничего не решено. Да, временами я буду уезжать отсюда, и, возможно, это будет не раз, но все равно здесь будет мой дом. Я всегда буду сюда возвращаться.

- Она вздохнула.

- Это так чудесно - обрести наконец свой дом.

- Понимаю, - сказала миссис Бантри, но про себя подумала: "Так я и поверила! Ты - не из тех, кто способен раз и навсегда утихомириться".