Разбитая ваза

— В грудь. Вы постарайтесь не волноваться, ваша поддержка нужна сыну. Как только приедете, дайте знать, я выпишу вам пропуск на посещение, без моего согласия, вас не пустят.

— Угроза осталась?

— Надеюсь, что нет, но лучше подстраховаться.

— Да, спасибо. А преступник? Вы его поймали.

— Поймали. Приезжайте.

— Да, да. Немедленно. Я чувствовал, я знал…

«Вот пуля просвистела, в грудь попала мне…»

Маргарет удивленно глядела на мужа. Он словно помолодел, хотя лицо побледнело. Что с ним? Он долго говорил по-русски и вдруг засобирался.

— Майкл, объясни, что это значит?

— Я еду к сыну. На пароме до Франции, дальше решу, как именно, поездом или автобусом.

— Почему такая спешка? Стивен болен?

— Стас, его зовут Стас, потрудись запомнить, дорогая.

— Ты не хочешь говорить, что случилось?

— Нет, тебя это не касается.

— Майкл, я не чужая тебе.

— Ты уверена, Маргарет? Я вернусь с сыном и мы поговорим, Мне некогда.

Муж закрыл дверь.

Верочка Иосифовна умирала от любопытства. Подтянутый молодой мужчина, отчего-то седой, представился Горбуновым, показал удостоверение, на котором она не успела прочесть ни одной буквы, и спросил, где находится кабинет руководителя.

Он беседовал с Риммой больше часа. Вышел не попрощавшись. Верочка помчалась к Римме.

Римма Евгеньевна Грач сидела в кабинете Стаса и курила, похоже, не первую сигарету.

— Риммочка, что произошло?

— Агапов при смерти.

— Как? — похолодела Верочка. — Как при смерти, он же в Лондон собрался, он же туда уехал.

— Не доехал, по дороге в аэропорт его расстреляли.

— Ой, мама, — тихонько завыла Верочка, — ой, мамочка.

— Не вой, не наводи панику. Горбунов меня допрашивал, что слышала, что видела, что знаю. Он в фирму «Ремонт» отправился. Стас мне рассказал, они предлагали ему махинацию провернуть, чтоб он налом им отдал, он не согласился. Наверно они мстят. Я все следователю выложила, пусть разбираются. Стас мне сказал, как вести себя, если фирма появится здесь, а они не появляются. Почему?

— Римма, что с Агаповым, ты сказала, он при смерти.

— Не я сказала, Горбунов сказал.

— Надо что-то делать! Может кровь сдать?

— Ничего делать не надо. Горбунов сказал, не афишируйте, пока он разрешения не даст, никому не говорить, пусть думают, что Стас в Англии. Интересы дела, блин косой.

— Я так не могу, надо чем-то помочь. Где он лежит?

— В госпитале. Слушай, у тебя же там папка работает, да?

— Но он не в хирургии.

— Ну и что? Попробуй к нему пробраться, а там к Стасу попадешь, может ему и вправду что-нибудь надо.

— Попробую.

— Только без всяких там штучек.

— Каких?

— Сама не знаю. Ну, блин косой, устроил Стас сюрприз!

— Он же не специально.

— Я, что, на дуру похожа? Знаю, что не специально. Мой Грач путевку купил, отдохнуть хотели, теперь, пока Агапов не поправится, забыть можно.

— Пойду я, после тихого часа у них становится спокойнее, начальство разъезжается, может получиться навестить Стаса.

— Иди. Вечером позвонишь.

Семен получил пропуск, поднялся на третий этаж, в хирургию, нашел палату Катерины и робко постучал. Войти разрешили. Катерина сидела.

Семен присел возле нее на корточки.

— Ты как?

— Я хорошо, Семен. Помоги мне встать. Я пыталась, но голова кружиться.

— А можно?

— Надо. Нельзя лежать, такие теперь методы лечения.

— Давай попробуем.

Катерина ухватилась за его руку, встала и потихоньку пошла в сторону двери.

— В коридоре есть на чем сидеть?

— Банкетки есть.

— Пойдем, поговорим.

— А плохо тебе не будет?

— Ты меня назад отнесешь. У тебя в привычку входит, меня на руках носить. Может в этом твое предназначение, а Семен?

— Я бы не отказался.

— Не стоит насчет меня питать иллюзий, Сеня, мое сердце занято.

— Агаповым?

Катерина тихо засмеялась.

— Нет, не им. Только никакого значения это не имеет. Я, Сеня, много думала, когда очнулась. Жила себе и жила, в ус не дула, особо не хулиганила, никому не мешала, так и думала, проживу. И вдруг я кому-то понадобилась или помешала, не знаю. Помнишь, я плакала? Мне тогда стыдно было признаться, я считала, что раз со мной так поступают, значит, я в чем-то провинилась. Мне под дверь, накануне вечером, целый пакет дерьма подложили. Подожди, не перебивай. Мне стыдно было. А сейчас смешно. Это же надо было так старательно копить! Дня три, небось, собирали. Вот, рассказываю, а мне опять смешно. Ты утром пришел, у меня страх исчез, потом еще Стас позвонил, я поняла, что кому-то нужна. И перестала бояться.

— Помолчи немного, Катерина, отдохни.

— Не устала я, просто слабость. Я хочу сказать, пока смелая. Вернусь в привычную жизнь, к работе, опять комплексы вылезут, тогда точно не решусь. Я тут поняла, что мы все стесняемся, друг друга, не говорим правду, уходим от ответов, потом жалеем, потом забываем. Или не успеваем. Я жалею, что Стасу не сказала, как я рада знакомству с ним. А тебе сейчас говорю.

— Катерина, хватит, не плачь, иначе меня выгонят.

— Я не плачу.

— Умница, пойдем обратно, тебе полежать надо.

— Да. Сеня, кто меня так ненавидит? Почему меня хотели убить? Из-за меня пострадал Стас, он умереть может. И тебя ранили, я слышала.