Разбитое сердце королевы Марго

Когда все случилось впервые?

И что было тому виной? Крепкое ли вино, которое Маргарита пила неразбавленным? Ее собственное тело, предательски слабое, жадное до ласк и ласк лишенное… или же травяные отвары, что больше не помогали, но скорее наоборот, сильнее распаляли желание.

Она помнила круговерть бала.

И чей-то смех… и нежное прикосновение, от которого Маргарита вспыхнула. Помнила, как подобрав юбки, бежала по сумрачным коридорам Лувра. Она была дичью, а Карл – охотником.

Охоту он обожал.

Помнила дверь, которая распахнулась будто сама собой. И жадные горячие губы. Маргарита впилась в них, а после, найдя в себе силы отстраниться, шепнула:

– Ты любишь меня?

– Люблю… безумно люблю…

Безумием это и было, запретная, проклятая связь, которой суждено было начаться в одной из многочисленных комнат. И потом, после уже, утомленная, истощенная, Маргарита подумала, что этот грех ей долго придется отмаливать.

Карл же, казалось, вовсе не думал о грехах. Он упивался тем, что совершил, и когда Маргарита сказала, что было сие ошибкой – пусть внутренне она полагала иначе, – Карл лишь рассмеялся.

– Я король, – ответил он, – я вправе делать все, что только пожелаю…

А желал он свою сестру.

И желание это лишь росло день ото дня, словно она, Маргарита, очаровала его.

Вдруг да и вправду? Поговаривали, что сварила она тайное зелье, которым опаивала всех своих любовников, и оттого теряли они саму способность мыслить здраво, и жили единственно для Маргариты.

Эдуард стал следующим.

Он, прознав о связи своего старшего брата, едва ли не возненавидел его, того, который спешил отобрать все, что только дорого Эдуарду. И ревность, снедавшая его с того самого дня, когда именно на голову Карла возложили корону, окрепла.

Она, эта ревность, и толкнула похитить Маргариту.

Спрятать ее… ненадолго, всего-то на ночь, которая стала столь яркой, что проснулся Эдуард с пониманием, что не сумеет расстаться с сестрой. Она же не желала расставания ни с одним из братьев.

– Вам следует помириться друг с другом, – сказала она однажды, хитро усмехнувшись. – И я знаю как…

Что ж, это примирение доставило немалое удовольствие всем троим.

А матушка, до которой дошли слухи, вновь пришла в ярость, однако что она могла сделать против воли короля? Тот же, не желая расставаться со столь неутомимой любовницей, ко всему и прекрасной, запретил ей беспокоить Маргариту.

Матушка подчинилась с великой неохотой.

Зато, верно, из желания отомстить – а мстила она всегда с преогромной радостью – заговорила о замужестве Маргариты.