Разбитое стекло

– Теоретически извне такой снимок сделать было можно, но практически я себе не очень это представляю. Кто-то шел мимо, увидел меня у скутера и что? Этот кто-то должен был за мной следить и понимать, что я там делаю.

– Ваши действия вообще невозможно было как-то истолковать, если не слышать вашу ссору с отцом, так мне кажется. Мало ли что делает человек у своего мопеда? Ваши намерения не были написаны у вас на лице. Зачем кому-то понадобилось это снимать? Лишь тот, кто слышал ссору, мог сопоставить, что к чему.

– Да, это верно, – согласился Влад, – но в доме была только домработница, больше никого. Аня и Макс где-то гуляли.

– Это вы так думаете. Но, может быть, это не так. О домработнице мы поговорим с вами позже, после того, как вы ответите мне на второй вопрос. Сумма, которую у вас вымогают, реальна для вас?

– Вот это самое интересное, Илья! Об этом я и хотел поговорить! Дело в том, что у меня есть мамино наследство. У нее имелся прекрасный участок в центре города с заброшенным домиком, который достался ей еще от бабки с дедом. Но никто не хотел строить дом, участок был законсервирован. Потом этот район постепенно начал застраиваться, и земли там стали продавать-покупать. В те годы мой отец, как человек весьма дальновидный, купил еще два примыкающих участка, расширил территорию. Оформлено все было на маму. Но и тогда он не стал ничего продавать. Он поступил очень умно: когда район стали осваивать, он, используя свое служебное положение, изменил зонирование участка, в который входили и эти земли. И если раньше там было возможно только индивидуальное жилое строительство, то его стараниями в этой зоне разрешили строительство многоквартирных домов. Это оказалось выгодно не только отцу, в этом была заинтересована крупная строительная компания, осваивающая эту территорию. Он помог бизнесменам, а заодно и себе. После смерти мамы землю, купленную на ее имя, отец довел до ума, то есть тщательно все оформил, получился единый земельный участок. Уж папочка-то специалист в таких вопросах. Эта земля – мое наследство, и это имущество не имеет никакого отношения к моим брачным отношениям, потому что тот скромненький в то время участочек папа оформил на меня еще до моей женитьбы. Когда мы обсуждали с отцом этот вопрос, он сказал мне, что я в любой момент могу этим участком воспользоваться, но время для этого еще не настало. Земля будет дорожать день ото дня. А сейчас в том районе идет активная застройка, там открыли новый детский сад, то есть создается инфраструктура. В общем, теперь за этот земельный участок предлагают как раз 40 миллионов рублей. Понимаете, в пересчете на валюту – именно пятьсот тысяч евро! Это как раз та самая сумма, которую требует вымогатель.

– Кто знал о стоимости вашего наследства и вообще о его существовании?

– Юлия. Отец. Все.

Влад поморгал и добавил:

– Хотя теперь нельзя исключать, что и Макс знает об этом, если уж у него с отцом такие доверительные отношения. И вот что еще меня беспокоит. Сама фотография ничего не доказывает и вообще является полной ерундой. Даже если на снимке отображено время, мало ли зачем я наклонялся над скутером? Может быть, кто-то испортил его уже после того, как я его осматривал? Этот снимок не может быть использован против меня в суде. И даже в тюрьму меня вряд ли посадят на основании такого сомнительного доказательства.

– По большому счету, это совсем не доказательство. Это пшик.

– Да, но ведь кто-то всерьез рассчитывает, что я заплачу требуемые деньги. Значит, этот кто-то считает, что отца я боюсь больше, чем тюрьмы и обвинения в убийстве.

– Но ведь и отцу вы могли бы объяснить свой поступок так, как сейчас объяснили мне. Что хотели причинить вред не ему, а Максу.

– Для отца это не будет аргументом. Если я признаюсь, это будет концом наших с ним отношений. Он долго не мог простить мне моей выходки с камнем… Ну той, что случилась тогда, девятнадцать лет назад… Я долго доказывал, что я не псих, что я уравновешенный человек. В общем, если он узнает, он порвет со мной. Думаю, так.

– И вы думаете, что шантажист именно на это и делает расчет? Но сумма, как мне кажется, слишком высока. Отдать свое наследство, 40 миллионов рублей, чтобы не поссориться с папой? Если некто считает вас таким корыстным человеком, почему бы ему не предположить, что вам дешевле будет все-таки поссориться с отцом?

– Да, это дешевле, но ссора с папой сильно осложнит мою жизнь. И тот, кто вымогает у меня деньги, знает это. В «Апексе» я наемный директор, у меня нет акций, я получаю не только зарплату, но и процент от нашей деятельности. Но документально это не оформлено. Я имею лишь денежный эквивалент. Вышвырнуть меня оттуда для отца дело двух минут. Сейчас «Апекс» уже не нуждается в такой опеке, как раньше, там все налажено, теперь нужен скорее пригляд, контроль, мы свою функцию выполнили, и отец хотел дать нам с Юлей новый проект. В случае плохого развития событий об этом нечего и мечтать. Ну и завещание, конечно. Я не меркантильный человек, и у меня никогда не было мечты купить яхту или что-то в этом роде, но…