Разбитое стекло

Проверяя почту в последний раз перед сном, Илья обнаружил в ящике пространный отчет московских коллег, перед которыми он ставил вопрос о перемещениях Андреаса Димитракиса. В «Новых технологиях безопасности» был специальный сотрудник, отвечающий за информацию по передвижению интересующих организацию объектов по основным транспортным путям – воздушным и железнодорожным. Из его отчета следовало, что в текущем году Грек вел не очень активный образ жизни, лишь пару раз проложил маршруты в Грецию и Чехию. В последний раз он въехал на территорию РФ месяц назад. Установили также, что на время отсутствия в стране он оставлял свой автомобиль в Химках, по месту своей регистрации, потому как были обнаружены следы оплаты Димитракисом арендной платы за парковочное место в кооперативном гараже. Но больше всего Илью заинтересовало сообщение о том, что 3 сентября текущего года было приобретено два авиабилета из Москвы в Солоники на имя Андреаса и Агаты Димитракис. Дата вылета – 28 сентября. Значит, Грек рассчитывал сразу же после получения денег вылететь в Грецию. А как же Юлия? Что он задумал в отношении ее? Получалось, что после того, как шантажист получит свои деньги, Юлия ему уже не будет нужна. Или она уже давно ему не нужна? Дурное предчувствие нахлынуло на Илью, как внезапный и острый приступ тошноты – неотвратимо и беспощадно, и в этот момент зажужжал его мобильный телефон, поставленный на виброрежим.

– Илья Андреевич, – бормотал в трубку Влад, – я получил письмо. Почему-то раньше на один день. Юли нет в живых, теперь это уже понятно. Мне кажется, что я сойду с ума, я не могу все это переварить.

– Я сейчас приеду.

До Соснового бора по опустевшим в позднее время улицам Илья долетел быстро. Охранники, предупрежденные Владом, пропустили его, и он въехал на территорию поселка, который на сей раз показался ему заколдованным лесом. Ухоженные, аккуратные туи и молодые сосенки, которые при свете дня выглядели как иллюстрации к идиллической картинке, смотрелись зловеще. В коттедже Безбородовых свет горел только в двух окнах на первом этаже: в гостиной и на кухне. Страшное предчувствие относительно судьбы Юлии Донич лишило прелестный, уютный дом всякой привлекательности, а два одиноко горящих в ночи окна создали отдаленную ассоциацию: вот так же ночью бдят родные там, где дожидается похорон непогребенный покойник. Илья постарался отогнать мрачное ощущение и хотел было набрать номер Влада, но дверь в коттедж открылась, и на пороге возник его хозяин.

– Я слышал, как вы подъехали, входите, – сказал он.

Влад молча придвинул к Илье ноутбук.

– Читайте.

Письмо было сформулировано так: «Уважаемый Владислав Альбертович! Вам следует упаковать оговоренную нами сумму (напоминаю, купюры должны быть достоинством в 500 евро) в прозрачный полиэтилен и положить этот сверток на дно пакета клининговой компании, которая производит уборку после сеансов в вашем кинотеатре. По окончании утреннего сеанса во втором кинозале, то есть в 12:40, этот пакет должен стоять у запасного выхода из кинозала. В это же время в зал войдут сотрудники клининговой компании. Второй выход должен быть открыт, проход на улицу – свободен. Поблизости не должны находиться посторонние или «случайные» лица. Надеюсь, что вас не нужно лишний раз убеждать в том, что соблюдение условий конфиденциальности в ваших интересах. В случае неисполнения вами оговоренных условий заинтересованные органы и лица получат фотографии, которые мы уже обсуждали. Но это не все. Если вы все-таки решите, что ваша безопасность достаточно надежно охраняется, вы будете разочарованы: пока не найдено тело вашей жены, вам кажется, что вы в безопасности, но как только правоохранительные органы получат указание о его местоположении, вы поймете, что деньги и свобода оцениваются в разных условных единицах. Смотрите – не продешевите. В данный момент у вас еще есть шанс».

– Вы понимаете, что это значит? Юли нет в живых, так или нет? – Влад смотрел на Илью полубезумным взглядом, в руках его была початая бутылка виски. – Причем нет уже давно. Или вы другого мнения? И почему они пишут мне об этом так, будто я знаю, что ее нет, будто я имею к этому какое-то отношение? Будто я убийца?!

Влад не выдержал, рухнул на диван, но не зарыдал, как можно было бы ожидать – заплакал. Горько, но тихо и без истерики. Это было еще хуже, чем Илья мог ожидать.

– Влад, давайте сосредоточимся и вообще разложим все по полочкам. Вы не продали участок, значит, в любом случае денег у вас нет.

– Но вы же сами сказали, что этот шантаж – блеф и смешно отдавать за него такие деньги. Если бы они сказали, что от этого зависит жизнь Юли, я бы все отдал, все продал.

– Но шантажист и сейчас не утверждает, что от вашего решения зависит ее жизнь, – заметил Илья. – Он говорит о ней в прошедшем времени, будто она уже умерла. Так ведь? Или только у меня такое впечатление?