Разбитое Стекло

Крапива в саду его службы, первая мёртвая яскедасу, проросла спустя пять месяцев после того, как он закончил обучение, и устроился на Улице Элья. Он и не догадывался, что лёгкость службы арурим даской происходила то того факта, что более чем в девяти из десяти случаев жертва и преступник были знакомы. Это был член семьи, друг или местный хулиган. Этих нарушителей закона обычные аруримы легко находили, говоря с семьей, друзьями и соседями жертвы, затем отлавливая всех подозрительных лиц, и допрашивая их, пока те не сознаются. Арурим даской звали только тогда, когда преступник был магом, или когда не могли найти никого с мотивом или возможностью подобраться к жертве. Когда расследование убийства яскедасу Ниоки не выявило возможных убийц, дело перешло к Дэйме.

Теперь, три мёртвых женщины спустя, Дэйма чувствовал себя так, как, наверное, чувствуют животные, отгрызающие себе лапу, чтобы сбежать из капкана. Его служба в арурим была больше не в радость. Он хотел уничтожить того, кто разрушил гармонию Капика, а он даже не мог заставить своих коллег-аруримов уделить этому делу такое же внимание, какое уделял он сам. Одна яскедасу или три яскедаси, сказали ему остальные, окозу по-прежнему значило, что ни от кого не ожидалось никакого приложения усилий в этом направлении.

Так что Дэйма старался как мог, и знал, что этого было недостаточно. Ему не хватало знаний. Большинство его заклинаний для выяснения обстоятельств могли быть использованы только при наличии подозреваемого, или когда преступление было совершено где-то в другом месте, или не привело к смерти. Пытаться найти убийцу было как просеивать тонну ячменя в поисках булавки. Никто ничего не знал. Никто ничего не видел. Жрецы, проводившие ритуальное и магическое очищение мест преступлений, не заметили ничего необычного, и Дэйма не нашёл никаких следов магии. Он зашёл в тупик, даже его сны были об этом деле. Что же он делал не так?

— Вижу, слухи уже разошлись, ‑ проворчала его проводница из арурим. Дэйма рывком поднял голову. Он снова это сделал — забеспокоился о деле, и забыл то, чем должен был заниматься. Он был так погружён в себя, что даже не заметил, что они уже добрались до площади. Несмотря на ранний час — солнце только встало, — края площади были забиты людьми. В отличие от большинства толп Тариоса, эта была притихшим, безмолвным, нервным сборищем людей. Арурим пришлось тычками разгонять людей в стороны, чтобы они с Дэймой могли проехать.

Наконец они выехали на свободное пространство у фонтана Лабрикас. Он стоял во всей своей красе, каждая из четырёх нижних чаш была шириной в четыре фута, в них из ртов четырёх вставших на дыбы коней били струи воды. Длинная каменная колонна с навершием в виде двустороннего топора, называвшегося лабрис, орошала водой головы коней искусно вырезанных из белого мрамора. Это был первый официальный монумент Тариоса, который видели гости города, прибывающие через Ворота Пираки, и Дэйма никогда не уставал им любоваться. Не одно утро провёл он, сидя на краю нижней чаши, слушая журчание воды, и расслабляясь после ночной службы, успокаиваясь, чтобы потом умиротворённо поехать домой.

Когда Дэйма увидел кляксу, запятнавшую южную чашу, он ахнул. Окружённая кольцом жрецов и аруримов, стоявших вокруг фонтана, в чаше лежала женщина — её верхняя часть туловища была погружена в воду, руки раскинуты в стороны. Грим проступал мертвенно-белыми пятнами на распухшем лице. Её длинные чёрные кудри покачивались в толще воды, создавая жутковатое подобие жизни. Её кайтэн — длинный, женский вариант тариосской куртки — был чем-то замаран. Длинные концы жёлтой вуали были аккуратно выпрямлены и перекинуты через край чаши, как жёлтая стрела, оканчивающаяся на шее женщины.

Низкорослый, коренастый мужчина, одетый в красные цвета арурим и носивший окаймлённую серебром белую сто́лу окружного командующего, подошёл к лошади Дэймы.

— Почему ты ещё не поймал этого монстра, Даской Номасдина? ‑ проворчал он. ‑ Почему ты не остановил его прежде, чем он смог совершить это… это зверство! ‑ он гневно глянул на кольцо жрецов и аруримов. ‑ Неделя, говорят нам жрецы Всевидящего, на полное очищение фонтана уйдёт неделя! ‑ Жрецы уже располагали стойки и белые покрывала, которые накроют весь фонтан, пока они будут проводить масштабное духовное и магическое очищение. ‑ Неделя, прежде чем люди смогут начать избавляться от воспоминаний об этом оскорблении городского порядка!

Дэйма спрыгнул со спины своей лошади, и вытянулся в струнку, пока командующий неистовствовал. Наконец, когда тот замолчал, Дэйма произнёс:

— Я старался как мог, сэр. Этот убийца коварный, совсем не как большинство преступников. Он нашёл способ скрывать свои следы от магического исследования, убивает без свидетелей, и перемещает жертвы куда захочет. Я в арурим только восемь месяцев, и я запрашивал подкрепления для патрулей в Капике. Убийства совершаются там.