Разбитое Стекло

— Ты сделаешь всё как полагается, и без подкреплений, ‑ проворчал командующий. ‑ После этого чудовищного осквернения общественного места люди с большей готовностью откликнутся, чтобы указать на убийцу и очистить от него Тариос.

Сердце Дэймы рухнуло куда-то вниз. Если судить по советам, которые ему давали аруримы и арурим даски с Улицы Элья, он уже делал всё как полагается.

— В таком случае могу ли я получить временный запрет на очищение этого места? ‑ спросил он с надрывом в голосе. ‑ До тех пор, пока я не осмотрю его с помощью следовательских заклинаний?

Командующий придвинулся ближе, не отрывая взгляда от глаз Дэймы.

— Запретить очищение? ‑ прошептал он голосом, который прозвучал страшнее, чем крик. ‑ Задержать даже на миг стирание этого призрака беспорядка? Очищению подлежит не только фонтан, ты, юный идиот. Ещё и трубы и сам источник воды. Приложи свои усилия к следствию, как положено, а нам предоставь очищение площади!

Дэйма склонил голову.

— Я сказал опрометчиво, не подумав, ‑ прошептал он. С висящем над площадью пятном смерти, самое меньшее, чего он может ожидать — это грех и бунты в Пятом Округе. Немедленное очищение города остановило насилие и болезни, последовавшие за падением Империи Курча́л. Избавление Тариоса от малейшего налёта смерти в те дни очистило город, обезопасило его, и позволило ему выстоять, в то время как весь остальной мир сходил с ума. Чистота защитила город от нападений варваров, и дала лидерам города силы сделать всё необходимое для восстановления порядка. Спрашивая, могут ли жрецы задержать очищение, он открывал дверь безумию. Задавая свой вопрос, он не остановился, и не подумал об этом.

Проблема была в том, что в такого рода преступлениях очищение практически обезоруживало следователей. Очищение было как физическим, так и магическим, и стирало следы не только смерти, но также убийцы, и его прихода и ухода с места смерти.

— Тебе лучше начать думать, Дэймакос Номасдина, ‑ прошептал командующий, схватив Дэйма за руку и так крепко сжав, что на коричневой коже Дэймы останутся синяки. ‑ Помни о гордости своего клана. А теперь пойди взгляни на эту мерзость, а потом позволь жрецам приняться за работу.

Дэйма сглотнул. Он прошёл между двумя жрецами, которые устанавливали похожий на палатку полог, который скроет от людских глаз процесс очищения, чтобы они не унесли след смерти с собой за пределы площади. Скрепя сердце, он подошёл к южной чаше фонтана, чтобы взглянуть на очередную убитую женщину. На Улице Элья были мужчины и женщины, аруримы и даски, которые могли посмотреть на кого-то, у кого отняли жизнь, а потом пойти с аппетитом поесть. Дэйма не знал, как им это удавалось. Даже после восьми месяцев он всё ещё чувствовал, будто кто-то нанёс ему личное оскорбление, будто кто-то убил члена семьи Дэймы — что было недалеко от истины. Первый Класс, класс Дэймы, отвечал за все остальные классы в Тариосе. Кто-то отнял жизнь у молодой женщины, за которую отвечал он.

То, что она была молодой, он предположил по её рукам — без морщин, с хорошо ухоженными ногтями — и по свежей, упругой коже на её животе, ступнях и ногах. Она носила полупрозрачное платье, оставлявшее открытыми спину и плечи, и облегающие лосины до икр, какие носили жонглёры или танцоры; у неё были мускулистые руки и ноги, коричневая кожа. Дэйма отвёл глаза от её взгляда, поражённого выпавшей ей участью.

Наклонившись над краем чаши, он заметил, что к нему приблизились двое жрецов.

— Я не собираюсь прикасаться к ней, ‑ огрызнулся он. ‑ Отойдите, и не мешайте.

Они сделали шаг назад, и замерли, сцепив ладони на животе, наблюдая за Дэймой бесстрастными глазами. Утренний ветерок подёргивал их белые головные уборы и концы их сложно уложенных красных сто́л.

Дэйма бросил взгляд на узел, завязанный на жёлтой вуали — под левым ухом, в точности как и узлы на остальных четырёх жертвах. Согнувшись и прищурившись, он постарался рассмотреть концы вуали, столь аккуратно положенные на краю чаши.

В поле его зрения вторглась рука в перчатке, держащая палочку из слоновой кости.

— Используй это, ‑ с благожелательной ноткой в голосе сказал Дэйме жрец Всевидящего. ‑ Мы пошлём тебе ещё таких инструментов, благословлённых для этой работы, даской.

— А у других арурим даской они есть? ‑ поинтересовался Дэйма, поймав взгляд тёмно-карих глаз жреца.

— Ни один из них не желает подходить так близко, как ты, ‑ ответил жрец. ‑ Мы уже видели это в тебе прежде. Не позволяй твоему любопытству завести тебя слишком далеко. Твой дом — благородный, незапятнанный порчей. Мы защитим тебя, насколько сможем.

Дэйма помедлил, затем взял палочку, благодарно кивнув. С помощью неё он расправил загнутые концы вуалей. Согласно закону, яскедаси были обязаны носить свой домашний адрес вышитым на кайме вуалей — одна из мер, с помощью которых город приглядывал за их имевшими сомнительную репутацию рядами. Хотя по большей части они были довольно честными, гибкость их этики касательно воровства была всем известна.