Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

— Я могу. Я сделаю то, что просил Тёмный Лорд и…

— Нет! — грубо оборвал её Драко. — Ты этого не сделаешь. Уважай мой выбор!

— Как я могу уважать его, если ты выбрал умереть? — воскликнула Николь.

— Никки, я очень много думал и… Я не боюсь смерти. Это как отлив у моря — он медленный, но его не остановить.

— Я остановлю, — решительно заявила девушка. — Я не намерена смотреть, как ты убиваешь себя. Позволь мне помочь, Драко.

Малфой потянулся, чтобы поймать большим пальцем сорвавшуюся с её глаз слезу.

Возможно, она знала, что помочь не получится.

Возможно, они оба напрочь обречённые.

И Драко почувствовал, как его вновь накрыло то ли паникой, то ли отчаянием. Николь прижала его к себе так крепко, что должны были затрещать кости.

— Всё будет хорошо, — твердила она ему в грудь.

Хорошо.

Хорошо.

Хорошо.

Такое замечательное, такое желанное слово.

Только Драко знал, что ничего хорошего не будет.

Но в это мгновение он не хотел лишать надежды и её.

Рейнер отстранилась и собиралась сказать что-то ещё, но слизеринец неохотно покачал головой и зашипел, прерывая её на полуслове. Руки, обтянутые в чёрные перчатки, обхватили её щеки. Николь подняла на него свои глаза и встретилась с его серыми льдинками. Серые глыбы льда прожигали изнутри. Девушка видела боль, отчаяние в его взгляде. Она видела и чувствовала всё, что чувствовал он.

Рейнер опустила глаза на его губы. Малфой медленно облизал их и рвано выдохнул.

— Драко, я…

Малфой резко поцеловал её. Со всей болью, отчаянием и в то же время трепетом, он целовал её, словно она последний глоток воздуха во всей вселенной. Юноша в отчаянии хватался за неё, сжимал в своих объятиях, вжимая тело девушки в своё. Тонкие пальцы Николь зарылись в его идеально уложенные платиновые волосы. Слизеринец продолжал целовать её губы, щеки, нос, всё лицо. Он не оставлял ни единого участка без поцелуя.

Его пальцы приподняли её лицо за подбородок. Драко внимательно изучал глаза девушки, рассматривал едва заметные веснушки. Николь грустно улыбнулась и шмыгнула носом. Драко едва коснулся губами её лба и отошёл на несколько шагов назад. Николь с надеждой схватила его за руку. Она не хотела отпускать его. Не могла.

Они всегда были по разные баррикады. Их факультеты враждовали, а Драко вечно издевался над ней. Но потом их жизнь изменилась. Они оба изменились и нашли друг в друге своё спасение. Или же погибель?

***

— Так и думал, что найду тебя здесь, — сказал Тео, врываясь в комнату друга. — Как ты?

Драко закатил глаза. Как же его бесил этот вопрос. Каждый день он слышал его от Николь, Блейза, Тео и даже от Астории. Если ещё раз его спросят об этом, Малфой начнёт убивать.

— Не сдох ещё, — рявкнул слизеринец.

Тео нахмурился, но вспомнил слова Николь.

— Иногда он ведёт себя так, словно ненавидит весь мир. Отчасти, так оно и есть. Но всё же, это ещё тот Драко, которого мы знаем. Пока тот.

— Что значит «пока»? — спросил Нотт.

— Об этом проклятии почти нет никакой информации, но из того, что я нашла, мне удалось понять, что скоро все эмоции, связанные с радостью и счастьем, исчезнут, оставив место лишь ненависти и злости.

— Как скоро? — тяжело сглотнул Теодор.

— Судя по тому, как быстро прогрессирует болезнь, боюсь, что в ближайшее время, — сказала Николь. — Однажды он проснётся и почувствует, что его сердце и душа больше ему не принадлежат. От него останется лишь пустая оболочка, лёгкое облачко, быстрый предрассветный сон, смутное воспоминание о чем-то забытом…

— Ты так легко говоришь об этом…

— Я выплакала уже все слёзы. Чем спокойнее я буду относиться к этому, тем легче мне искать выход, — пожала плечами девушка.

Теодора передёрнуло, но он снова обратил своё внимание на Малфоя.

— Прогуляемся? Сегодня хорошая погода.

— Тебе что, погулять больше не с кем? — приподнял бровь Драко, не отрываясь от какой-то книги, названия которой он даже не запомнил. — Сними какую-нибудь девчонку. Любая запрыгнет на тебя.

Тео молча уставился на друга, чувствуя, как едва зажившая дыра в груди снова начала саднить. Он видел, как пустой взгляд Малфоя наполнился пониманием, а затем и ужасом от сказанного. Драко посмотрел на Нотта.

— Я… Черт, прости… Я не хотел этого говорить. Я не имел в виду… Твою мать, лучше поскорее сдохнуть, чем раз за разом молоть подобную чушь! — разозлился на самого себя Малфой. — Прости, я не должен был. Пэнс…

— Стоп. Хватит. Просто заткнись, — поднял ладонь Нотт, останавливая словесный поток друга. — Одевайся и идём на улицу. Извинения приняты.

Драко неловко кивнул и достал тёплую мантию. Он избегал взгляда Тео. Когда Малфой проходил к выходу из гостиной, он замечал взгляды слизеринцев, направленные в его сторону. Некоторые из них были обеспокоенными, как у Блейза или Астории, некоторые — подозрительными или изучающими. Те, кто не знал о проклятии, видели лишь постоянную озлобленность Малфоя и его одежду, не оставляющую ни миллиметра обнажённой кожи.

— Куда мы идём? — спросил Драко, вдохнув морозный воздух.

— Просто гуляем. Дыши, а то заперся в четырёх стенах.