Разбитые на осколки

Ослепительно улыбаясь гребаному охраннику я выкладываю все из своих карманов на поднос: бумажник, сотовый телефон и ключи. Я намеренно оставил пушку в машине. Мой бумажник, ключи или сотовый не принесут мне проблем, какие принес бы пистолет. Франц смотрит на меня таким взглядом, как будто не верит, что у меня нет при себе оружия. Я поднимаю руки вверх, с вызовом «обыщи меня, гребаный мудак». Он игнорирует меня и протягивает поднос в сторону Антонио. Грязный билет автобуса, ключ от дома и смятая двадцатка ложатся на поднос рядом с моими вещами. Я полностью уверен, что то, что находиться в карманах Антонио, это и есть его сбережения, накопленные за всю жизнь.

— Это останется тут, заберешь, когда будешь спускаться от доктора. — Франц указывает на дверь, что находится позади него. — И лучше бы тебе поторопиться. Ты прилично опаздываешь.

Кабинет находится на третьем этаже; излишне обставленный с претензией на стиль. Когда мы входим в просторную комнату ожидания, владелица хриплого голоса поднимается со стула и приветствует нас. На ее лице сверкает выражение... волнения? Ей примерно около двадцати, волнистые светлые волосы, подтянутое тело, обтягивающая юбка и блузка. Она похожа на девушку из фильма «Блондинка в законе». Она улыбается, когда видит около меня парня.

— Привет, Антонио.

— Привет, Патриция. Это, эм, мой дядя. — Я сразу замечаю, что между этими двумя что-то есть, этого нельзя не заметить. Девчонка практически плавится в присутствии этого недомерка. Ее радостная улыбка исчезает с лица, когда она смотрит на меня.

— О, здравствуйте, сэр. Вы пришли с Тони, чтоб поддержать его?

— Что-то вроде этого.

— Не желаете присесть?

— Вообще-то, я думал, что вы с Антонио сходите погуляете или же просто попялитесь в одно из больших окон. Мне нужно перекинуться парой слов с доктором Ньюан о сеансах Антонио. — Гениальный ход. Если парень спустится без меня, то охранник будет тут через секунду. А так все будет нормально

— Э, мне нельзя покидать стойку регистрации.

Я смотрю в сторону Антонио.

— Пойдем, Триш. Все нормально. — Он протягивает ей руку, и мои подозрения подтверждаются. Триш краснеет, принимая его руку в свою. Она аккуратно обходит меня, как будто я дьявол во плоти. Умная девочка. Когда эти двое уходят, я усаживаюсь на стул в приемной и просто жду. Интерком на ресепшене оживет и издает протяжный звук пару раз. Семь минут спустя, дверь в конце коридора открывается, и высокая брюнетка в брючном костюме выходит из кабинета.

— Патриция, сколько тебе раз повторять! Что если раздается сигнал на интеркоме, то это значит... — Женщина замечает меня. Замирает. Кладет свои руки на бедра. Это защитный механизм — когда вас атакует медведь, попытайся стать круче и показаться сильнее.

Я мило улыбаюсь, смотря на нее. Она прикасается ладонью к своему лбу, затем опускает взгляд и смотрит пару секунд на свои туфли. Такое ощущение, что подыскивает слова, чтобы отреагировать на мое появление. Когда поднимает на меня взгляд, то видно, что она вновь вернула себе контроль над ситуацией.

— Она сказала, что ты отвратительный, — произносит Пиппа.

— Я в курсе, что она тебе сказала.

— Я должна спрашивать или волноваться, куда исчез мой пациент и мой регистратор?

— Они в полном порядке. Скажем так, что они на своем первом свидании.

Пиппа качает головой…

— Ужасно. Ну что ж, как мне кажется, что тебе лучше пройти в кабинет, и мы обсудим все там. — Она совершенно не нервничает. С одной стороны мне нравится это, но с другой — раздражает. Я хотел застать ее врасплох своим неожиданным визитом, но она едва моргнула, когда увидела меня. Она указывает рукой, чтобы я прошел в ее офис. Я поднимаюсь на ноги и прохожу внутрь. Пиппа следует за мной, закрывая дверь за нами. Вместе в закрытом пространстве? Да, у этой женщины точно стальные яйца.

— Так ты здесь, чтобы поговорить о своем друге? — Она садится на стул и передвигает его к рабочему столу, скрещивает ноги в щиколотках, располагая переплетенные пальцы на животе. Эта поза мгновенно разжигает во мне злость. Поза тюремного надзирателя.

— Нет, я здесь, чтобы поговорить о тебе, — поправляю я ее. Я подхожу к окну, проходя мимо стула, который расположен перед столом Пиппы. Если мое присутствие ее заставляет нервничать, то она это не показывает.

— Что ты хочешь узнать?

— Ты занимаешь этой херней ради денег или же по-настоящему помогаешь людям?

Она пожимает плечами.

— Я думаю и то, и другое. У меня, как у всех, есть счета, которые необходимо оплачивать. Но я делаю деньги на том, что помогаю людям с их социальной реинтеграцией в общество, помогаю им отделять их проблемные области жизни и учу менять их, добиваться позитивных изменений в своей жизни.

Я поднимаю руку, останавливая ее, так как услышал достаточно бреда до конца моей жизни. Такое ощущение, что она читает это из какой-то статьи. И на данный момент я еще не ушел только из-за первой части сказанного ею. Она признала, что делает это ради денег.

— Пациенты уже признавались тебе в преступной деятельности? — спрашиваю я довольно требовательно.

— Да.

— И какие меры ты приняла?