Разбитые на осколки

Я еду на своем «Камаро» через весь город, направляясь в особняк Чарли, который находится на другом конце полуострова Хант-Пойнт. Это одно из самых благоприятных мест для здоровья в Сиэтле. Банкиры, профессиональные игроки в гольф, бизнесмены и все остальные уважаемые члены общества живут здесь. Они приветствуют Чарли, когда выгуливают своих собак, подстригают газоны, улыбаются ему, когда едут на своих «Лексусах» по покрытым листвой пригородным улицам. Они даже и не подозревают что он гребаный убийца. Он живет тут примерно двадцать пять лет, и это место свято для него. Он явно не гадит там, где ест, и, определенно, не любит, когда его «мальчики» приносят на своих ботинках дерьмо, оставшееся от грязных делишек. Это значит, что он не поощряет никакого оружия, никаких сделок, никакого проявления недовольства и разговоров на профессиональные темы у его парадной двери. Следуй правилам и этот мужчина будет обращаться с тобой как с чертовым королем. Не будешь следовать простым правилам, и он заставит тебя пожалеть, что ты появился на свет.

Разговор по делам бизнеса — это причина, по которой Чарли вызвал меня сегодня вечером к себе. Этот проныра никогда так и не был женат, но его любовницы, Софи, сегодня нет в городе, потому что она поехала навестить свою мать, поэтому весь дом сегодня в его распоряжении — никаких лишних ушей, которые могут услышать информацию, которую слышать не следует. Я веду «Камаро» по длинной подъездной дорожке, которая ведет к особняку Чарли и жду, чтобы ворота с шумом открылись. Громкий треск раздается парой секунд позже. Охранники уже привыкли к моим визитам. Знают, что меня нельзя заставлять ждать.

Я ставлю машину и захожу внутрь, даже не думая звонить в звонок. Стучать в дверь Чарли — это для таких парней как Рик или О'Шэннеси, которые общаются с Чарли на более низком уровне и знакомы с ним всего пару лет. Я, бл*дь, вырос в этом доме. Я потерял девственность с одной из мексиканских горничных, которые привыкли убирать за мной, когда я был еще сопливым подростком. Я впервые сломал там ребра, когда у нас была тренировка с моим тренером по боевым искусствам на теннисном корте, который находится позади дома. Мое жилье на данный момент очень скромное по сравнению с этим огромным особняком, но я никогда не чувствовал, что тут мой дом. Я привык считать домом вонючую дыру, где растил меня мой дядя первую жалкую часть моей жизни. Совершенно нищенскую. Такой тип бедности пробирается в самую суть твоей души. И неважно насколько высокая крыша над твоей головой, или скольких горничных ты перетрахаешь, и сколько автомобилей за сотни тысяч долларов будут припаркованы на твоей подъездной дорожке, готовые к тому, чтобы ты ими воспользовался, ты никогда не сможешь по-настоящему убежать от этого.

Яркий свет внутри дома Чарли освещает все. Хрустальные люстры, персидские ковры, старинная мебель — все из этого является его работой. Может, он как босс преступного синдиката и живет в этой стране, но в душе он все еще мальчишка, который наивно полагает, что застрял в девятнадцатом веке в Англии.

— Чарли! — кричу я, проходя через большой холл первого этажа, направляясь туда, где я точно могу найти этого мужчину: его кабинет. Как я и предполагал, когда я открываю дверь седой ублюдок сидит, согнувшись пополам за до омерзения шикарным столом, вдыхая дорожку кокаина. Он выпрямляется, его зрачки увеличены до размера железного доллара, когда он держит пальцы прижатыми к ноздре покрытой кокаиновой пылью.

— Так-так, не это ли мой самый проверенный работник. — Он откидывается назад на спинку кресла, оттряхивая свои ладони, затем вытирает их о синюю жилетку в белую полоску, оставляя белые разводы поверх ее. — Так рад, что ты присоединился ко мне. Ты закрыл за собой дверь?

— Конечно, я сделал это. — Самое первое, что я понял о Чарли, — он ценит больше всего безопасность, особенно своего собственного дома. Несчастье случалось с тем человеком, который оставлял чертово окно открытым.

Чарли пожимает одним плечом, кивая. Он указывает мне рукой на кресло, которое стоит прямо напротив его стола. Я усаживаюсь, устраиваясь поудобнее.

— У меня есть для тебя важная работа, сынок.

— Ага. — Не могло быть другой причины, почему он захотел видеть меня здесь. Чарли старался быть милым, притворялся изо всех сил, что мы гребаная семья, но правда была в том, что я его темное и зловещее оружие. Держал бы он меня рядом с собой, если бы я больше лез в его управление бизнесом, задействовал бы он меня в отмывании своих денег или налаживании рабочих контактов, как он мне говорил в последний раз? Возможно. Но я знаю, что я более полезен ему в виде дикого опасного монстра.

— Все дело в Рике. — Мужчина достает острое лезвие бритвы из деревянного стола и начинает выравнивать еще одну кокаиновую дорожку для себя. Этот старый проныра просто профессионал в этом, он быстро справляется. Меня удивляет, как у этого мудака вообще осталась носовая перегородка. Когда он заканчивает, то указывает острым концом бритвы на меня, подаваясь всем телом вперед.