Разбитые острова

– Мы еще не на самой вершине. Я хочу потихоньку подняться туда пешком, потому что я слышу их на той стороне холма.

– Зато я ничего не слышу, – пожаловался Рандур.

Бринд, не обращая на него внимания, двинулся вверх по склону. Замерзшая земля наверху отвердела, как камень. Начинался дождь – сначала мелкий, потом капли стали крупнее. «Дождь, – отметил про себя Бринд, – а не снег».

– Черт меня побери! – буркнул Рандур, натягивая капюшон. – Понять не могу, почему нельзя было доехать на лошадях до самого верха.

– Хотя мы здесь с дружеским визитом, нам все-таки надо взглянуть, из какого они теста, – объяснил Бринд, тоже натягивая капюшон. – Надо посмотреть, сколько их, оценить, на что они способны. А для этого нам прежде всего надо заткнуться.

Несколько минут Бринд шел вверх по склону. Он то и дело озирался, высматривая разведчиков, но никого не заметил. Он почувствовал раздражение от того, что пришельцы не охраняют границы своего лагеря.

Рандур неохотно плелся за ним вслед и вдруг зашептал:

– Эй, я, кажется, тоже что-то слышу. А ты видишь что-нибудь?

Бринд уже выходил на вершину холма, и сцена в долине медленно разворачивалась у него под ногами.

Белые конусы юрт и темные пирамидки палаток аккуратными рядами уходили к горизонту. Между ними на равных интервалах друг от друга, на перекрестьях палаточных «улиц», горели в огромных круглых котлах огни. Их свет иногда выхватывал из окружающего полумрака причудливые движущиеся фигуры.

Ветер шевелил тяжелые знамена с обтрепанными краями, экзотическими эмблемами и причудливыми фигурами и украшениями. На кухонных кострах готовили мясо. Пряности, с которыми его варили, были незнакомы Бринду, но он даже с такого расстояния чуял их аромат. И на всей огромной территории лагеря люди, румели и представители других сходных форм жизни либо сидели у костров, либо замирали по стойке смирно, когда к ним обращался старший по званию. Опытным взглядом полководца Бринд оценил раскинувшееся перед ним расположение в двадцать-тридцать тысяч воинов, и Бор знает, сколько еще их было за горизонтом. На одних сверкали доспехи, другие были укрыты темными плащами, однако Бринда поразило одно – их сходство с людьми из его мира. Даже одежда у них была не намного причудливее той, что можно повстречать в отдаленных уголках Бореальского архипелага, – факт, который одновременно и взволновал его, и утешил. Два абсолютно разных мира обладали сходными характеристиками, как если бы в их основе лежала некая общая сущность. И это подтверждало ту версию истории, которую принесла с собой Артемизия: их миры были двоюродными братьями в культурном отношении.

Подошел Рандур с открытым от удивления ртом и едва выговорил:

– Чтоб меня. Ты глянь!

– Впечатляет, не правда ли? – отозвался Бринд.

– Тебе нужна была армия, начальник, – продолжал Рандур. – Похоже, ты ее получил.

– Не совсем. Нам еще предстоит убедить их воевать на нашей стороне.

Так они и стояли, оглядывая обширное пространство перед собой и гадая, что бы могло значить то или иное приспособление, пока кто-то не рявкнул у них над ухом на языке, которого Бринд не понимал.

Зато он сразу понял, в чем дело.

Мысленно кляня себя за то, что, захваченный зрелищем, он позволил себе забыться и ослабить контроль своих органов чувств, он поднял обе руки, несмотря на саблю, беспомощно висевшую у него на боку, и сделал Рандуру знак последовать его примеру. Только после этого Бринд огляделся, ища источник звука.

– Что такое? – спросил Рандур.

– Ничего. Просто у них есть охрана, что меня как раз интересовало в какой-то степени, – прошептал Бринд. Воинам, которые, как он слышал, приближались к ним откуда-то из темноты, он крикнул: – Я командующий Латрея, командир Ночной Гвардии, старший офицер армии этого мира! Я вступил в союз с Артемизией, и это по моей просьбе она привела вас сюда. – Заметив, что ему не отвечают, он добавил: – Добро пожаловать на остров Й’ирен…

– Альбинос, – раздался наконец приглушенный голос, и кто-то зашептался на незнакомом языке.

– Ты что, видишь их своим чудны́м зрением? – спросил Рандур.

Бринд вглядывался в их непосредственное окружение: вершину холма окутывала тьма, он различал лишь вытянутые силуэты кустов да очертания рельефа. Голос, отдававший приказы на чужом языке, определенно шел откуда-то снизу, со склона, но там было пусто, только корявые деревья, валуны да смерзшаяся грязь. Его тревожило то, что он не в состоянии разглядеть чужеземных солдат даже усиленным зрением.

Вдруг вблизи хрустнула ветка, заставив его повернуть голову. Тут он кое-что увидел: дождь льнул к четырем полупрозрачным фигурам, которые двигались им навстречу. Если бы не вода, обрисовывавшая контуры их тел, их вообще нельзя было бы разглядеть, как будто они не присутствовали здесь физически.

– Я все еще ничего не вижу, – сказал Рандур.

– Я вижу. – И Бринд указал на четырех незнакомцев цвета воды. – Тебе при таком свете ничего не видно, но они здесь. Четверо.

– Черт, я вижу их отпечатки в снегу! – Рандур вздрогнул, его рука рванулась к мечу на поясе.