Разбитые звезды

– Меня долго не было? – спрашивает она тихим дрожащим голосом.

– Несколько дней.

Несколько дней. Вечность. Не знаю. Тебя до сих пор нет.

Мы снова погружаемся в тишину, каждый думает о своем. Усталость берет верх, и я больше не могу ее перебарывать. Она молча смотрит, как я расшнуровываю ботинки и ложусь на одеяло.

Нет, она не опасна. Хотели бы они навредить мне – воссоздали бы того огромного кота, который загнал Лилиан на дерево.

Да, мне хочется умереть, когда я вижу ее, но она меня не убьет. Я знаю, что человек может умереть, сойдя с ума от преследующих его видений, и сейчас такая смерть кажется мне хорошим выходом.

Она так и сидит, съежившись в углу, и я слышу в темноте ее дыхание. Не представляю, сколько уже прошло времени.

И вдруг она сама заговаривает, и ее голос, эхом отдающийся в темноте, звучит тихо и устало.

– Прости, что покинула тебя.

Я с трудом вспоминаю, что она не настоящая, ведь это создание, чем бы оно ни было, так похоже на Лилиан… И если я всего на миг притворюсь, в этом ведь не будет ничего плохого?..

В темноте проще выговорить то, что я не в силах сказать при свете дня.

– Прости, что позволил тебе поджечь запал. Нельзя было. – Каждое слово будто режет ножом по сердцу.

Я позволил ей зажечь спичку – вот что важно. Я никогда не скажу этих слов своей Лилиан, но лучше сказать их сейчас, чем промолчать.

– Ох, Тарвер… – На мгновение ее голос оживляется и звучит почти весело. От этого у меня разрывается сердце – сильнее даже, чем от ее страха. – Думаешь, ты бы меня отговорил? У тебя бы не вышло.

Я не верю. Я мог на нее рявкнуть. Мог приказать. Приставить к ней пистолет. Только она все равно бы подожгла запал.

Моя глупенькая, упрямая девочка… Но я должен, должен был как-то остановить ее. Но что толку теперь спорить?

– Хочешь есть?

– Нет.

Я тоже не голоден, но впихиваю в себя половину пайка. Все эти дни я разламывал его на кусочки, клал в рот, жевал и глотал. Уже и не припомню, когда в последний раз ел всю порцию, а не половину.

Я спокойно жду, когда придет сон. Она сидит в углу.

Ночью я просыпаюсь всего раз и слышу, как она дышит – но дыхание не размеренное, а значит, она не спит. Но она ничего не говорит – молчу и я.

Когда я просыпаюсь утром, она уже проснулась. А может, и вообще не спала. Но я не могу об этом думать. Она – не моя Лилиан.

Мы завтракаем в тишине. Я машинально разламываю порцию пайка и протягиваю ей. Она берется за другой конец куска. Наши пальцы не соприкасаются.

Она уже выглядит лучше: на щеках пробился румянец, и она чуть меньше дрожит.

Я съедаю немного, а она только надкусывает. Потом мы молча встаем и идем к выходу из пещеры.

Без слов понятно, куда мы потом направляемся.

Когда подходим к ручью и выходим на тропинку, ведущую к поляне, она откашливается.

– Я думала, с этим платьем покончено. Я же его выбросила.

– Да, я тоже, – отвечаю я. Она напугана, но старается вести себя нормально. – Когда я о тебе думаю, ты всегда в этом платье.

Перед мысленным взором, как вспышка, возникает родительский дом. Они показали его таким, каким я его всегда вспоминаю: повсюду цветы. Не потому ли на ней зеленое платье? Потому что этот образ закрепился у меня в памяти?

– Правда? – тихо говорит она почти без удивления. – Даже обидно. – Но потом в ее голосе слышится ужас: – Их ведь теперь, наверное, два.

– Не думай об этом, – быстро говорю я, но поздно: теперь и у меня те же мысли.

Первая комната, из-за того что в здании снесло стену, на открытом воздухе. Мы забираемся внутрь через разрушенный проход. Обломки хрустят под ботинками.

Я видел сотни таких помещений: при входе предусмотрена комната для часового, если он нужен, или обычная прихожая, где можно оставить грязную одежду.

Через внутреннюю дверь мы попадаем в комнату побольше, заставленную мониторами и шкафами для документов. Внутри темно: свет туда проникает снаружи, из разрушенного входа. Здесь когда-то случился пожар, и по полу разбросаны обгоревшие документы. Еще я замечаю целые распечатки: некоторые запихнули в мусорные корзины – видимо, там огонь уже их не достал, и они не превратились в пепел.

Интересно, были ли в них ответы на наши вопросы: откуда, к примеру, взялись зеркальная луна в небе или огромный кот – им здесь не место.

– Эти провода подсоединены к генератору или другому источнику питания. – Девушка стоит возле связки проводов, которые уходят под пол. Она подходит к автоматическим выключателям, встроенным в стену, открывает дверцу и щелкает по кнопкам. На мгновение мне вспоминается, как она разъединяла провода ногтями в спасательной капсуле и, замкнув их, отсоединила ее от корабля.

Я закрываю глаза, пытаясь изгнать воспоминание из памяти. Это не она.

Прижимаю щеку к системному блоку компьютера. Если задержать дыхание, то слышно, как он тихонько вибрирует.

Здесь до сих пор есть энергия. У меня гора падает с плеч, и я прислоняюсь к монитору. Можно отправить сигнал. Еще не все потеряно.