Разбивая мечты (СИ)

Пронизывающий ветер морозит пальцы и ноги, заставляя меня двигаться дальше, идти к дому, в котором меня больше никто не ждет… Вновь возвращаюсь к жизни, которая кажется теперь такой пустой без него.

Шагая по вечернему пустому дистрикту к дому, ветер, словно придавая мне уверенности, дует с большей силой, подгоняя меня вперед. Копошусь в кармане в поиске ключа, замечая, как первые хлопья снега ложатся на ступени моего крыльца.

Дом пуст. В нем больше нет тепла и уюта, который создавал для меня Пит. Смотрю на холодный камин с бледно-серой золой, напоминающей мне мою собственную душу. Выжженную дотла в который уже раз.

Поднявшись в нашу комнату на втором этаже, не включая свет, подхожу к постели и заваливаюсь на нее. Снег на волосах и плечах тает в этом незначительном тепле комнаты и оставляет на подушке мокрый след, смешивающийся с моими слезами.

Снег продолжает идти всю ночь, и сквозь окно спальни я, как завороженная, наблюдаю за этим явлением, лежа на постели, прижимаясь к родной подушке, от которой все еще пахнет Питом.

Время неумолимо летит в неизвестность.

Ко мне изредка заходит Хеймитч. Пару раз он пытается объяснить мне причину отъезда Пита, говорит, что так было необходимо. Киваю на слова бывшего ментора. Мне больше ничего не остается, кроме как согласиться с ним. Наверно так было нужно… так было правильнее.

Сэй вновь ухаживает за мной, как раньше, когда мне было плохо после смерти Прим. От нее не укрывается то, что, не смотря на мое состояние, аппетит у меня возрастает, и то, как целыми днями я лежу в постели, а по утрам из-за тошноты с отвращением гляжу на поднос с едой, стоящий на тумбочке у кровати. Она старается угодить хоть как-то, спрашивая, что я теперь предпочитаю из еды в связи со своим положением. Вижу, как ее тревожит тот факт, что теперь я одна должна буду со всем справиться. Возможно она осуждает Пита, но он ни при чем… Муж наверняка думает, что после его ухода я все-же избавилась от нашего с ним ребенка.

Чем больше времени проходит, тем меньше я думаю о последней проведенной вместе ночи и все больше вспоминаю о том, какой счастливой и наполненной сделал он мою прежнюю жизнь.

У меня будет ребенок от Пита, постоянно думаю я, напоминая самой себе о предстоящих переменах в своей жизни. Готовлюсь к рождению ребенка, который будет всегда напоминать о нем. Это единственное, что осталось мне от Пита на память. Наверно я смогу полюбить его частичку также, как и его отца.

С наступлением зимы и по мере того, как стихает ветер, усиливается снегопад. Снег падает густой белой стеной, иногда извиваясь, подобно парящему перу над безрадостной пустотой. Все кажется застывшим. Иногда выхожу на порог и, подняв голову, пытаюсь разглядеть солнце, лучи которого давно дают мало света, не говоря уже о тепле.

Холодными вечерами сижу с чашкой горячего шоколада у искрящегося камина, укутавшись теплым пледом, и безуспешно пытаюсь согреться.

Одиночество и тоска преследуют меня, а сказанное кем-то давно «время лечит все», несмотря на прошедшие месяцы, оказывается в отношении меня ужасно несправедливым. Я по-прежнему с грустью думаю о Пите, — о мужчине, которого невозможно выбросить из памяти.

С приходом весны стараюсь больше гулять. Найдя для себя в шкафу более широкие свитера, одеваюсь и иду на Луговину. Подолгу наблюдаю, как на оттаявших ветках появляются ярко-зеленые побеги. Птицы радостно щебечут, предвкушая наступление тепла. Мир оживает. Природа перерождается и просыпается, а я остаюсь прежней и все чем живу, так это скорым рождением ребенка.

Сидя на скамейке за домом под теплым летним солнцем, так же, как и много раз в прошлом, вдыхаю приторный аромат цветов. Ощущая толчки ребенка, чаще возвращаюсь к реальности. Волнительной и такой пугающей. За месяц до появления малыша, решаюсь позвонить матери. Рассказываю ей о скором появлении внука или внучки и приглашаю в гости.

С приездом матери мне становится спокойней, но не на много. Последнее время замечаю, что начинаю ненавидеть Пита за то, что его нет рядом со мной, а ведь он обещал… Но все это лишь хрупкие мечты против суровой действительности, в которой он даже не пытается выяснить как протекает моя жизнь.

Месяц спустя лежа в своей душной комнате, пропитанной запахом лекарств, я проклинаю мужа,

мучаясь от родовых схваток почти сутки. Двадцать три часа непрерывного ада, неистовой боли и мучительного ожидания. Мой ребенок располагается в утробе не так, как должен у всех нормальных людей, а мать и заботливая Сэй изо всех сил пытаются мне помочь.

Они подбадривают меня, уговаривают продолжать эти изнуряющие попытки. Этот жесткий и напряженный процесс. Я послушно выполняю все приказы матери, а крики, которые я издаю, должно быть слышны повсюду. Силы покидают меня. Все трудней справляться с болью. Я испытываю страх, когда при очередной попытке, в раздирающем меня приступе боли все темнеет… И лишь пронзительный детский плач приводит меня в чувства, вытягивает из почти бессознательного состояния.

— Это девочка, — устало улыбаясь, произносит мама.