Разбой в крови у нас

Наклонившись, чтобы взглянуть на оглоблю у задних колес телеги, краем глаза он заметил движение у соседней повозки. Захар мгновенно выпрямился и кинулся в ту сторону, но уже никого не увидел. Он знал, что скажут ему другие, – какой-нибудь зверь подходил разведать, нет ли чего вкусного. У крупных дорог, по которым постоянно ходят обозы, таких зверей развелось немало.

Ночью Захар лег спиной к костру, чтобы глаза не привыкали к свету и можно было издали заметить приближающегося врага. Григорий, который после посещения старца Макария прекрасно спал по ночам, накрылся дерюгой, позаимствованной с телеги, и устроился у костра.

Ямщик делал вид, что спит. Старался дышать ровно и не слишком много шевелиться. До него доносились все тревожные лесные звуки, но пока ничего, хотя бы отдаленно похожего на шум, производимый человеком, он не слышал. Постепенно лагерь обозников затих, грубые голоса и смех сменили нестройное сопение и храп.

Захар уже с трудом боролся с подступающей дремотой, сознание незаметно уплывало. Чтобы удержаться от соблазна уйти в страну грез, ему пришлось кусать себе губы. Это помогло.

Наконец, кажется, в самый глухой час ночи молодой человек различил в неумолчном ночном шуме осторожные шаги. Кто-то крался вдоль ряда телег с противоположной от обозников стороны.

У каждой телеги неизвестный приостанавливался, затем раздавался какой-то шорох, и через несколько мгновений человек возобновлял свое движение вдоль обоза.

Одна из стреноженных лошадей шумно повела ноздрями, учуяв незнакомца, и тот замер ненадолго, а затем продолжил свой путь. У следующей телеги он задержался. Ямщику удалось рассмотреть лохматую голову и мешковатую одежду незнакомца.

Тот снова чем-то прошуршал, а потом, к удивлению Захара, подтянулся на руках и неуклюже перевалился через высокий борт повозки внутрь. Там он, видимо из осторожности, надолго замер и не показывался.

Воспользовавшись тем, что неизвестный не может его видеть, Захар поднялся и осторожно, стараясь не шуметь, подкрался к повозке с другой стороны. Не в силах ждать дальше, чтобы понять намерения неизвестного, ямщик одним стремительным прыжком взлетел на борт.

В густом полумраке среди тюков сложно что-либо разобрать, но, когда лиходей шевельнулся, Захар его заметил. Грубая холстина, закрывавшая содержимое телеги, была откинута, а непрошеный гость сидел тут же. Увидев возникшего как из-под земли Захара, неизвестный попытался встать, но ямщик ему не позволил. Схватив его за щуплую шею, молодой человек стал его неистово трясти, цедя сквозь зубы:

– А ну, отвечай, кто таков? Зачем тут шныряешь?

Тщедушный тип только мычал что-то не-внятное, всхлипывал и совершенно не сопротивлялся. Это немного успокоило Захара, и он перестал немилосердно трясти свою жертву.

В этот момент повозка качнулась на мгновение, и ямщик оглянулся. Разбуженный возней и голосами, Григорий пришел посмотреть, что затеял его спутник. Зевая во весь рот и потягиваясь, он невнятно пробормотал:

– Отпусти ты его, пока не придушил совсем. Али не видишь – бродяга рыбкой полакомиться хотел!

Захар недоверчиво зыркнул на спутника, но от подозрительного типа все же отодвинулся.

Паломник оказался прав – подошедшие вскоре обозники с огнем осветили забившегося в угол замызганного босого бродягу, успевшего ухватить в телеге кусок вяленой рыбы. Судя по всему, он тут ее и собирался съесть.

– Чего молчал-то? Так бы я тебя и прибил! – с досадой рявкнул на нищего Захар.

Ответ он с трудом смог понять, так как у бродяги зубов уже почти не осталось:

– А шо шкажешь-то? Хто я таков, уше и шам не помню…

Захар покривился и обратился к своему спутнику:

– Может, с этим бедолагой я и сглупил, но ведь кто-то же расспрашивал про двух женщин у того бакалейщика!

– Был там кто-то, но может, и не их искал, а? – отвечал ему на это Григорий. – А ты уже разволновался и на всех кидаешься…

Этот случай весь следующий день служил в обозе любимой темой для шуток. Даже длинноусый обозничий посмеивался над излишней бдительностью своего кучера. Бродяге он позволил ехать с ними до пристани, до которой оставалось уже около полудня пути. Там содержимое обоза должно было перекочевать в трюм какой-нибудь посудины и пуститься вниз по Каме.

Таинственный «кто-то», о котором говорил Григорий, очень занимал воображение Захара, так что он даже забыл считать верстовые столбы и вычислять, как скоро они доберутся до Перми.

* * *

Когда впереди показалась пермская застава, солнце уже было в зените. Ворота города символизировали два каменных обелиска с двуглавыми орлами на вершинах. Они находились на вершине холма, с которого можно было обозреть расположенный ниже город. Широкий тракт уводил в пригород, застроенный деревянными домами, и дальше в центр. Там виднелись многочисленные церковные купола, каменные особняки купцов и промышленников.

Но путь обозников сейчас лежал не в центр Перми, а к пристани на Каме. Именно там сходились все торговые пути: водный, колесный и железнодорожный.