Разбой в крови у нас

До храма ямщик добрался быстро – народ только начал выходить из широко открытых дверей на улицу. Церковь была странная – выкрашенная в красный и белый цвета с причудливыми полуколоннами – в общем, новомодная. Постояв немного и понаблюдав, Захар не заметил среди выходящих людей своего спутника и решил войти внутрь.

Привычный сумрак, запах ладана и тусклое сверкание золотых окладов не произвели на него особого впечатления. Тем более что храм был невелик.

После службы здесь остались в основном бабы да старушки, так что Григория обнаружить было несложно. Он стоял перед иконой святого, в котором Захар, после некоторого раздумья, узнал Симеона Верхотурского.

Паломник молился, но делал это не так, как большинство знакомых ямщику религиозных людей. Они бормотали еще в детстве заученные слова, надеясь на то, что бог их услышит, но сами даже не пытались услышать бога.

Григорий же не обращал внимания ни на что вокруг, его губы не шевелились. Он стоял прямо, и вся его фигура излучала напряжение, будто натянутая струна. Иногда он размашисто крестился и снова замирал в неподвижности.

У Захара не хватило духу прервать его, и он попробовал помолиться сам, выбрав для этого икону Богородицы. В голове вертелись только слова еще в детстве зазубренной молитвы, которую мать называла «Живые помощи». Пробормотав ее скороговоркой и не испытав никакого облегчения, Захар вздохнул и покинул дом божий. В нем ему никогда не удавалось найти опору и утешение.

Для этого было другое испытанное место – кабак. Направившись на удачу по Покровской улице, Захар вскоре заметил питейное заведение, опознав его по обязательной вывеске – насаженной на кол зеленой елке. Заходить туда одному было непривычно, но утешало одно – в таких местах всегда находились сочувствующие слушатели и собеседники.

* * *

– Я же говорю – как в воду канули! – разъяснял уже изрядно захмелевший ямщик причину своих мучений собутыльнику. Тот слушал вполуха и больше интересовался тем, появится ли возможность вытянуть у Захара его денежки, заработанные в обозе.

– Куда сгинули? И когда их еще хватятся? Ведь не к исправнику мне идти! Я им никто! – продолжал сетовать ямщик.

– И что ты себя изводишь? – вяло возмутился его собеседник. – Пусть сами выкарабкиваются, дуры окаянные! Ты что мог – сделал.

– А и верно! – неожиданно согласился Захар. – Чего это я из-за них раскис совсем? Ну их к черту!

– Вот за это и выпьем! – обрадовался Захаров собутыльник, разливая водку.

Захар опрокинул рюмку, крякнул, а когда опустил ее на стол, рядом с ним уже стоял неизвестно откуда взявшийся Григорий.

– Откуда ты тут? Как нашел? – не веря своим глазам, ямщик даже потряс головой.

– Да где ж тебе еще быть, как не тут? – пожал плечами паломник и недобро зыркнул на Захарова собутыльника. Тот без разговоров выскользнул из-за стола и поспешил раствориться среди посетителей кабака.

Захар тоже поднялся, комната слегка качнулась, но быстро приняла свое обычное положение.

– Никак собрался отдохнуть? – удивился Григорий.

– Ну, нет! – замахал на него руками ямщик и добавил тише, склонившись к уху собеседника: – Давно я у бабы не был, а тут, говорят, как раз через пару кварталов дом с красными фонарями есть… Пойдешь со мной?

Паломник на мгновение задумался, будто прислушиваясь к чему-то, а затем сказал:

– Все мы грешны, и всех господь прощает в своей милости.

Приняв это за согласие, Захар решительно двинулся к выходу из кабака.

Никаких возражений против того, что сказал его спутник, он не имел. В конце концов, содержание домов терпимости было делом вполне законным и государством контролируемым. А значит, что и все посетители таких мест ничего особенного не совершали.

Первый попавшийся им дом с красными фонарями был из дешевых – без мягкой мебели, шелков и венских зеркал. При входе посетителей поприветствовала хозяйка средних лет. Она окинула новых гостей подозрительным взглядом.

Это заставило Захара рассмеяться и хлопнуть себя по карману, в котором звякала разменянная в кабаке мелочь.

– Слышу, слышу, – сладко заулыбалась хозяйка и окликнула бездельничавших на первом этаже девок. – Выбирайте, гости дорогие!

Семеро девиц выстроились в неровную линию, но Захар уже знал, кого возьмет. Он сразу приметил черноглазую и темноволосую смуглянку, которая обладала самой подходящей внешностью – то есть ничем не напоминала Катерину. Ямщик поманил приглянувшуюся девицу, и она заулыбалась, протягивая ладошки:

– За меня 70 копеек положено. Ежели на всю ночь останешься, то отдельно договаривайся.

Пока Захар рылся в карманах и отсчитывал требуемую сумму, Григорий тоже сделал выбор, когда в комнате появилась еще одна девица, только что отпущенная своим посетителем. Тот так быстро скрылся за дверью, что Захар едва успел заметить его своим затуманенным зрением.

Эту-то освободившуюся девицу и поманил Григорий. Хозяйка удивленно приподняла брови – мало того, что клиенты вообще редко так поступали, да еще и девица была не нежный цветок. Усталый вид и темные круги под глазами не прибавляли привлекательности ее постной физиономии.