Разбойная дорога

За ним в комнату вошел Джаксиан Тарпит, чуть не задев шапкой за притолоку. Его борода была грязна, как старая метла. Что еще удивительнее, его набедренная повязка спускалась до колена с одной стороны, но оставляла голой почти всю вторую ногу. Когда трактирщик исчезал за дверью, я заметил, что и его одежда отличалась такой же странностью. Еще я успел заметить за дверью по меньшей мере двух вооруженных людей.

Джаксиан тихо прикрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки под своей бело-серой бородой.

— Ешьте, пожалуйста, — прошептал он. — И постарайтесь говорить одновременно с едой.

Ториан удивленно нахмурился и потянулся за дымящимся горшком на подносе. Может, одна голая нога — это такая занадонская мода? Если так, для меня это было новинкой. В большинстве городов предпочитают рыдания, причем чем громче, тем лучше. Впрочем, я слышал, что кое-где используется и молчание. Что же до посыпания бороды пеплом, этот обычай распространен почти везде в Пряных Землях, да и во многих других странах.

— Господин? — тихо спросил я. — Вы в трауре?

Он кивнул.

— Могу я спросить почему?

— Весь Занадон в трауре. Вы не слышали?

— Мы только что проснулись, господин. — Я чувствовал себя дурак дураком, объясняясь шепотом.

— Балор не явился.

Мы с Торианом обменялись удивленными взглядами. Может, верховный жрец Нагьяк передумал, или это мы неправильно оценили угрозу? Я настолько уверовал в наше предназначение, что новости Джаксиана выбили у меня из головы почти все разумные мысли, оставив там только бесформенные клочки. Значит, Шалиаль до сих пор просто жрица. Грамиан Фотий продолжает чистить оружие и не провозглашен воплощением Балора. Жирный, скользкий Нагьяк и вторая жрица Белджис… Я вспомнил старуху, которую с таким торжеством несли в Обитель Богини, и у меня перехватило дух от внезапной догадки.

— А верховная жрица Скикалм?

Джаксиан скорбно кивнул.

— Мертва?

Он нахмурился:

— Конечно.

— Как? — спросил Ториан, но я уже знал ответ.

Так по кому скорбели больше, по Балору или по старухе? Теперь я понимал, чего так боялась вторая жрица Белджис.

Джаксиан утверждал, что высота храма составляет пятьдесят два локтя. По моим прикидкам выходило больше, но, возможно, он рассчитывал исходя из собственного роста. Он присутствовал в Обители Богини, когда туда принесли верховную жрицу. На заре он вместе с другими представителями городской знати вернулся, чтобы приветствовать бога, но чуда не произошло и бог не явился. Скикалм обнаружили в том же положении, в каком ее оставили накануне, словно за ночь она не пошевелила и пальцем. Отвергнутая Балором, она была низвергнута жрецами. Она успела вскрикнуть только раз, а потом так и катилась до самого низа.

Пока мы слушали эту печальную историю, Ториан передал мне дымящуюся кружку горячего бульона и пару спелых персиков. Я все еще сидел на кровати. Он обошел ее и сел рядом.

Джаксиан по-прежнему стоял у двери. На мой взгляд, вид у него с одной обнаженной волосатой ногой был презабавный, но траурные обычаи часто причудливы. Во многих местах женщинам положено бриться в таких случаях наголо. Я надеялся, что этой привычки в Занадоне нет.

— Прошлой ночью ты вернулся в наш дом, — прошептал он. — Я хочу знать, что произошло до этого — в первый твой приход.

Собираясь с мыслями, я впился зубами в персик, и сок потек мне на бороду.

— Разрешите, господин, я скажу? — негромко произнес Ториан. — Мой спутник — приверженец Фуфанга и не всегда понимает разницу между правдой и вымыслом.

Джаксиан кивнул. Я обиженно покосился на Ториана, но он не обратил на меня никакого внимания.

— Как вам, господин, должно быть, известно, мы бежали из рабства. Мы перебрались через вашу стену и спрятались у вас во дворе, под какими-то ступенями. Мы вылезли из своего убежища около полуночи, как раз когда вы вернулись домой.

— А!

— Я оглушил вас. Я должен признаться вам в этом. Потом мы с помощью вашего ключа попали в дом. Если вы согласитесь выслушать наши аргументы, помните, что мы стали жертвой неспровоцированного нападения Занадона. У нас было полное моральное право обращаться с вами, как с врагом.

Джаксиан сухо улыбнулся:

— Я восхищен твоею смелостью. За одно твое признание тебя можно было бы посадить на кол. — Он задумчиво потеребил заколку на животе — драгоценные каменья на ней стоили уйму денег. — Вы ведь могли ограбить меня или даже убить. Ладно, продолжай.

Я поднял бровь; этот человек тоже вырос в моих глазах. Я заметил, что его заикание куда-то исчезло. Он был увереннее в себе — таким он был вчера, когда пришел на стену освободить меня.

— Так вот, господин, мы проникли в дом, — продолжал Ториан. — А потом… ваш отец вызвал к себе вашу сестру, прервав ее сон.

— Ты это видел?

— Мы видели ее. За всю мою жизнь глаза мои не видели женщины прекраснее.

Джаксиан покраснел и насупился.

— Простите меня! — спохватился Ториан. — Я не всегда был рабом, господин, а она так прекрасна!

— Продолжай! — Купец больше не улыбался, а Ториан шел по куда более острому краю, чем ему казалось.