Разбойничьи Острова

Добрые боги рассыпали по всему Ожерелью валуны в человеческий рост — настоящий лабиринт камней с укромными щелями. Будто вернулись дни, когда Дельфина здесь играла в прятки. Под коленками скользили черные гладкие гальки, песок, а может, и скорлупки от давно вылупившихся черепашат, по телу бегали холодные мурашки. Море стучало в висках, Синие Ленты, как потоки воды, струились меж черных волос, заливая берег. В жилах Теора, должно быть, все же текла могучая кровь богов. Трех суток истязания не хватило, чтоб убить его. Более трех суток понадобилось ему много лет назад, чтоб родиться. Он выбрался на берег, и лишь тогда чудо иссякло. Он махнул ей рукой “Беги!”, ухватился за валун и тяжело рухнул на землю. Дельфина смутно запомнила, как тормошила его, умоляя подняться, отказываясь признавать очевидное: даже выносливости Теора есть предел. Кажется, он прошептал: “Что ты натворила, дурочка…”.

Перед ней вырос Норвин и повторил то же самое:

— Что ты натворила, Жрица!

Алтим и Лан прочесывали многочисленные норы среди камней, и Норвин не спешил их звать. Выслужиться перед Арлигом хотел сам.

Дельфина оказалась совершенно не готова к удару. Думала, Норвин спросит, зачем она это сделала. О боги, она думала, с ней будут разговаривать! Ведь сама же учила на Острове Леса детей — вырубить противника как можно быстрее. Норвин обошелся с ней, как с регинцем, которого надо взять живьем. Кулаком в лицо — на мгновение мир исчезает. Рука безжалостно рванула Дельфину за волосы, заставляя встать. Следующим движением будет приложить ее о валун — она ощутила грядущую боль каждой частичкой тела, что тридцать лет шлифовалось войной и для войны. Мысли исчезли, вся сила переплавилась в инстинкт защищаться. Благо, Норвин был не намного выше нее — затылок ровно напротив такой уязвимой части, как нос. Голова Дельфины рванулась назад — удар, стон, руки держат ее не с прежней решимостью. Пятка нашла его колено — зашатался и отпустил. Дельфина мгновенно выставила перед собой кинжал. Перевела дыхание, стараясь не замечать на лице горячие ручейки крови.

— Довольно, брат! Мы ведь не враги. Просто позволь мне объяснить…

По его губам тоже текла кровь из разбитого носа, во взгляде играла слепая ярость поражения и боли. Дельфина видала в бою таких, что теряют голову, словно раненое животное. Не умен, горяч и очень опасен. Он, кажется, сделал над собой усилие и согласился:

— Да. Мы не враги.