Разбойничьи Острова

— Ну вот, я же говорил, что сегодня он не подохнет. Не захлебнулся при высокой воде, а теперь она не скоро вновь поднимется. Вон какой отлив! Мара ему что ли помогает?

Трое расположились на самом конце гряды камней, на ближайшем к Теору валуне. Между группами стражников началось молчаливое соперничество: каждый хотел увидеть, как предатель испустит дух. Норвин, Алтим и Лан уже поняли, что в их вахту Теор не умрет, а без толку мокнуть им надоело. Поначалу Норвин и Алтим подбирались к нему, встряхивали за волосы, тыкали кинжалом, чтоб он не засыпал, — отлив не должен быть передышкой. Теор, пока мог, смеялся над их злобой:

— Мне уже все равно. А вы отморозите концы и не женитесь.

Парни вынуждены были признать, что он прав. Тогда Норвин придумал кидать камни:

— Проверим, братья, со скольких шагов я в него попаду.

Лан молчал. Не нравилось ему происходящее. Не нравился день, настораживал отлив сильнее обычного и Море — странно тихое и мутное. Состязание в меткости так увлекло их, что никто не заметил лодку. Тэру чуть не поверили в призраков Бухты, увидев прямо рядом с собой фигуру в плаще. Голосом Дельфины фигура произнесла:

— Хороший вечер.

Лодку женщина оставила на берегу. Теперь ее от Теора отделяли лишь два десятка шагов и трое стражей.

— Ты?

— Здесь?

— Кто позволил?

Она ответила тихо и отрешенно:

— А вы у кого спросили разрешения прежде, чем забрасывать его камнями? Я пришла по воле Алтимара и должна сказать преступнику несколько слов. Прошу вас оставить меня здесь одну.

Норвин спросил с явным раздражением:

— Это еще зачем?

— Затем, что я, Жрица, прошу тебя от имени Алтимара, и Совет позволил мне прийти.

— Откуда нам знать…

— …что я говорю правду? — Дельфина произнесла это таким тоном, что сомнения показались нелепыми. — Спроси у Отцов-Старейшин. Быть может, они должны были явиться сами, чтобы сказать тебе?

Норвин, этот новый друг Алтима, Дельфине был почти не знаком, но она мало могла сказать о нем хорошего. Кто слишком много для своих лет знает об истязаниях? Кто лично участвовал в казни регинцев и гордится этим? Норвин. Алтиму нравились его сочные рассказы о расправах. Дельфина чувствовала, как ее сверлит взгляд племянника, и это было хуже, чем неприязнь и подозрения остальных.

— Только быстро, — пробормотали все трое, и побрели к рыбацкой хижине.

— Тебе жаль его, — прошептал Алтим. — Не наш дом, не родителей, а его, убийцу…

Под плащом Дельфина до боли стиснула кулаки и не опустила голову. То ли еще будет!