Разбойничьи Острова

Перед рейдом Дельфине велели прийти на Полнолунный Мыс — северную оконечность Острова Обрядов, потайное место, о котором простые люди говорили только шепотом. В ночь ее Священного брака Господин Морской явился ей в облике божества, теперь ей предстояло узнать его во плоти мужчины. "Лишь одного мужчины, — заверили ее Жрицы. — Второй раз уже не больно". Дельфину нарядили в синий шелк, волосы перевили жемчугами, тело натерли благоуханными травами. Дали выпить отвар, который был, словно хмель, — дарил приятную легкость, оставляя сознание почти ясным. На берегу ее встретили Жрицы, убранные в синие — жены бога. Тина стала делиться своим богатым опытом, как во время Обряда угадать и достаться самому пригожему воплощению Алтимара. У Тины глаза разгорались предвкушением, а Дельфина послушно кивала, зная, что не имеет право выбирать.

— Не бойся, девочка, — уговаривала Тина. — Это весело.

В свои за тридцать она сама издали смотрелась девочкой — Дельфине по плечо, а с Маргарой лучше и не сравнивать. Удивительно, как в ее маленьком теле помещалось столько страсти.

Маргара, нелюбимая жена бога, которую Дельфине до сих пор приходилось звать матушкой, явно не ждала Обряд с нетерпением. Даже дома не снимавшая мужского наряда, Маргара была разодета в шелк, словно знатная дама, — с дамы Побережья дорогое платье и было снято ею самою. Оно почти лопался на богатырском теле. Изукрашена ожерельями и браслетами, венец в волосах, а волосы — в кой-то веки! — расчесаны, но все равно похожи на старую метлу. Нелепей в этом убранстве смотрелся бы только боевой конь. Дельфина отвела глаза, чтобы не расхохотаться.

Потом они ели на берегу, пили вино, танцевали, кружились, распевая гимны. То ли в еду было что-то подмешано, то ли это был сам танец. Берег плыл под ногами, Море закипало, небо извивалось, как страстная женщина на ложе. Юная Жрица всей сутью ощутила: теперь они все — одно единственное существо, тело богини Моря, неуловимой и безымянной. Богиня, как бабочка, отбросила свой кокон-Дельфину, завладела ею, чтобы отдаться Господину. Тогда появились мужчины. Не сосчитать сколько, не различить лиц и не понять, откуда они взялись. Дельфина точно знала, что вышли из воды. Присоединились к танцу. Брали за руки, обнимали, уводили за собой. Дельфина не заметила, как осталась единственной кружащейся фигурой посреди пляжа, шевелившегося от сплетенных тел.

Она резко остановилась, не решив, куда идти, пошла к прибою. Краем глаза увидела: Тину, распаленную, распластанную на песке, сгоравшую под руками сразу двоих любовников. Та заметила ее, поманила:

— Иди к нам, красавица.

Ничто не запретно в ночь Полнолунного Обряда, праздника, стиравшего границы. Тина была верна себе — в жизнь, словно в спелое яблоко, вгрызалась зубами, так, чтобы брызнул сок, до капли высасывала каждый миг, и сама растворялась в нем без остатка. Ее мужчины, должно быть, считали, что им повезло, — а ведь кому-то досталась Маргара.

Дельфина прошла мимо. Тина хитро усмехается, когда говорят об земном отце Теора. Наверное, сама не знает, кто он. Сыну она несомненно рассказывала об Обрядах в своей обычной манере, смеясь над священным. Дельфине захотелось, чтобы Мудрые узнали и наказали Тину за длинный язык. Но узнать могли бы только от нее, Дельфины.

Она вдруг испугалась, что мыслит по-земному ясно. Быть может, действие отвара уже иссякло? Подумала — и тотчас же всей сутью ощутила, что Господин стоит у нее за спиной. Не оглядываясь, побежала по берегу. Знала, что он преследует, и не знала, зачем убегает, если хочет быть пойманной. Она свалилась на песок, и кто-то настиг, зарылся лицом в рассыпавшиеся черные волосы, припал к трепещущему телу. Ночь перевернулась, навалилась. По телу побежали мурашки. Вода совсем не так ее ласкала, не сжимала, не обдавала кипятком. Он, мужчина из темноты, отнюдь не был груб, но его прикосновения рождали панику — словно, это в бою кто-то разбил ее щит, сделав уязвимой. Отбиваться Дельфина не имела права, но она знала, что делать. Стоит лишь закрыть глаза — и неведомый он перевоплотится в Алтимара, ее божественного возлюбленного.

Утром юная тэру проснулась в объятьях. Совсем новое ощущение — чужое дыхание рядом, тяжелая рука на ее груди. Она зашевелилась, и он тут же ее отпустил, сказал что-то снисходительно — ласковое. Островитяне верили, что на Полнолунном Мысе Алтимар является своим Жрицам, — никому не полагалось знать большее. Дельфине было известно, что бог в священную ночь завладевает телами мужчин, достойных такой чести, — их выбирают Старухи. После им настрого запрещается рассказывать кому-либо об Обряде.