Разбойник Кадрус

Замечание Фоконьяка поразило всех. Сомнение зародилось в умах следователей. Гильбоа и его управитель начали с испугом осматриваться вокруг. Только Савари упорно видел во всем этом руку Кадруса. Фуше лишь пожимал плечами.

К счастью, внезапный приход запыхавшегося человека прекратил всеобщее недоумение. Человек этот прибежал из Сольской долины. Он рубил лес и должен был проходить мимо хижины, в которой произошло двойное убийство. С удивлением увидев следы возле этой хижины, брошенной так давно, он вошел в нее. Там страшное зрелище предстало перед его глазами. Два трупа лежали окровавленными среди комнаты, трупы двух бедняг, хорошо известных в этом краю, двух нищих: слепого и калеки.

– Если бы даже Кадрус и мог узнать об этом, я все-таки скажу, что это сделали Кроты. У нищих был на шее знак их атамана. Я знал, что это нищие из Магдаленского замка, и потому прибежал сюда. Но я хочу, чтобы меня защитили.

Савари с торжеством обратился к Фуше:

– Неужели вы еще не видите во всем этом руку Кадруса?

Фуше вместо ответа на вопрос, сделанный ему, в свою очередь обернулся к Фоконьяку:

– А вы что думаете об этом, маркиз? – спросил он.

Фоконьяк был слишком хитер, чтобы высказать свое мнение, не узнав мнения других.

– После вас, ваша светлость, – ответил он. – Фоконьяк знает очень хорошо, чем он обязан вашей светлости, чтобы позволить себе высказать мнение прежде нас.

«Решительно, – подумал Фуше, – этот долговязый Дон Кихот, этот маркиз со смешной, но оригинальной осанкой, гораздо хитрее, чем я думал».

– Я все-таки думаю, – сказал он, – что не Кадрус совершил здесь кражу… Это самое обыкновенное воровство. Что касается убийства двух нищих, то, может быть, эти два человека отказали в своем содействии Кротам относительно чего-нибудь другого, а те и убили их. Я не вижу причин для вмешательства высшей полиции. Любезный товарищ, – обратился он к Савари с легкой иронией, – до свиданья! Обязанность призывает меня в другое место, я оставляю вас.

– Император непременно хочет уничтожения Кротов, – ответил Савари со скрытой колкостью, – и моя обязанность повелевает мне повиноваться воле моего государя.

– Как вам угодно, – сказал Фуше, низко поклонившись.

Министр полиции сел в свою карету. Это было сигналом для всех. Судьи и жандармы отправились в хижину в лесу. Жорж и Фоконьяк сели на лошадей, простившись с Гильбоа, который вместе с Шардоном и под предлогом нездоровья выпросил позволение остаться дома. Дело в том, что хозяин и управитель совсем растерялись. Но они узнали то, чего Гильбоа не знал, потому что не рассматривал трупы, а именно что нож Кадруса зарезал слепого и калеку.

Вмешательство разбойника и возвращение Жанны в замок были двумя тревожными обстоятельствами. Быстрота, с какой привезли молодую девушку обратно, не позволяла ему сомневаться, что ее спаситель принимает в ней живейшее участие. Во всем этом приключении Гильбоа и его сообщнику было от чего расстроиться. Шардон при каждом восклицании своего хозяина только одним словом объяснял все.

– Это сделал влюбленный! – говорил он.

Так как действительно это слово подавало ключ к тайне, Гильбоа и управитель обещали себе окружить замок тайным, но ежеминутным надзором.

– Наверное, птица прилетит порхать около клетки, – говорил Гильбоа. – Пусть сама же попадет в силки.

В то время как судьи, сопровождаемые Савари, отправлялись на место преступления, во время совещания хозяина замка с управителем, Жорж и Фоконьяк спокойно возвращались в свою гостиницу. Как люди, которым не к чему торопиться, они поехали по самой длинной, но самой тенистой и приятной дороге.

– Что было с тобой? – вдруг сказал Фоконьяк. – Отчего ты не сказал ни одного слова?

– Я изучал, – ответил Жорж.

– Изучал что?

– Лицо Гильбоа.

– Ну?

– Это Гильбоа похитил племянницу.

– Он?

– Я в этом убежден, – подтвердил Жорж. – Мало того, я угадываю причины, заставившие действовать его и его сообщника.

– Кто же его сообщник?

– Его управитель Шардон.

– Вижу, вижу! – сказал Фоконьяк с быстротой, которую внушает привычка постоянно хитрить. – Это вовсе не глупо! Девочку, которая не хотела и слышать о браке, похитили насильно, чтобы испортить ее репутацию и принудить выйти замуж. Это было бы великолепно, если бы мы не помешали. Какой хитрец этот Гильбоа!

– Я боюсь, чтобы он не раскрыл нас когда-нибудь. Он так лукав!