– Твое ружье разряжено, а я Кадрус. Если пошевелишься, будешь мертв. Ступай к Савари и Фуше и скажи им, что я в лесу и останусь там, но что если ко мне станут слишком приставать, из этого выйдут самые страшные несчастья.
Лесничий тотчас отправился донести об этом своему инспектору, а на другой день на рассвете сам Савари окружил лес. Пять тысяч человек были под его начальством.
Глава XLIX
Как Савари и его люди были приняты Кротами
Поиски были устроены, как и в последний раз, но принято больше предосторожностей и взято больше людей.
Сначала не оказывалось ничего; пехотинцы и кавалеристы подвигались, не встречая ни одной живой души. Но после завтрака, во втором часу, увидели ярлыки, прибитые к деревьям с надписями:
«Атаман Кадрус – офицерам Наполеона.
Господа, имею честь сообщить вам, что, желая отвадить всякую попытку нападения на лес Фонтенбло, который я захватил по тому же праву, в силу которого Бонапарт захватил Францию, я вижу жестокую необходимость дать вам страшный урок, если вы продвинетесь дальше. Вам угрожает ужасная катастрофа. Многие из вас погибнут. Но вы предупреждены.
Да хранит вас Сатана!
Офицеры сделали вид, будто расхохотались, а солдаты задумались. Опять отправились в путь, но на каждом шагу осматривались. Подозрительного не виднелось ничего. Дошли до Франшарских ущелий и окружили их. Савари отправился на скалу и оттуда стал осматривать местность. Если разбойники находились в лесу, то они, очевидно, скрывались в гротах, в оврагах, за скалами. Наступил решительный час. Войско было разделено на восемь отрядов.
Вдруг на вершине скалы показался человек в темном меховом плаще и итальянской шляпе. У него в руке был рупор. По ротам пробежал трепет удивления; некоторые солдаты хотели прицелиться в Кадруса, профиль которого так смело обрисовывался на линии горизонта. Офицеры велели опустить ружья – Кадрус стоял дальше расстояния выстрела.
Атаман Кротов осмотрелся вокруг. Он как будто осматривал войска. Царствовала глубокая тишина, но вдруг Кадрус закричал:
– Берегитесь!.. Я француз, мне жаль убивать столько храбрых солдат. Уйдите! Клянусь, смерть носится над вами. Генерал, – обратился он к Савари, – отступайте! Вы потеряете три тысячи человек и не возьмете меня. Даю вам три минуты.
Видно было, как он стал смотреть на часы и следить за стрелкой.
Савари смутился. Отступать он не хотел, но идти вперед было опасно. Он все-таки приготовился к атаке, рассылая своих адъютантов. Солдаты были встревожены. Они чувствовали, что над головой их или под ногами приготовляется большое несчастье; что-то страшное и неизвестное носилось в воздухе.
Вдруг раздался свист. Возле Кадруса появился человек. Потом две женщины, бледные и неподвижные, оперлись о плечо разбойника, по-видимому, ожидая какого-то зрелища. Раздался другой свист, выскочили другие женщины и стали на нижних ступенях скалы, на вершине которой стоял Кадрус. Потом триста разбойников окружили подножие этой громадной скалы, возвышавшейся над всеми окрестностями. Три минуты отсрочки прошли. Кадрус сделал знак. Кроты испустили свой страшный и хриплый крик войны; он вызвал отголосок в оврагах, повторился в глубине леса, и вдруг зазвучал рог. Это был знак к атаке.
– Вперед! – закричали офицеры.
Колонны двинулись. Вдруг Кадрус поднял руку. Тогда заколебалась земля, затряслись все уступы ущелья. В двадцати местах разверзлась земля. Из этих отверстий вырвалось пламя, выбрасывая на воздух трупы людей и лошадей. Целые роты были истреблены. Раздались страшные крики, и несколько минут происходила страшная суматоха. Все бросились бежать. Более тысячи человек лишились жизни, остальные вернулись в Фонтенбло. Семьсот человек осталось мертвых у Франшарских ущелий, а две тысячи триста – официальная цифра – были ранены.
Савари в отчаянии написал императору:
«Государь, я был причиной истребления лучших ваших полков. Кадрус не захвачен. Я обесславлен. Прошу ваше величество принять мою отставку. Желаю, но не надеюсь, чтобы другому удалось лучше, чем мне».
Император получил это письмо от генерала, известного своею ненавистью к Савари. Тот выбрал его нарочно. Император стал его расспрашивать.
– Генерал Савари сделал все, что мог, – ответил посланный. – Эти подкопы невозможно было предвидеть. Кто мог подумать, что Кадрус сделает такие приготовления? Вашему величеству известно, как я ненавижу генерала Савари, но военная честь принуждает меня сказать, однако, что он несчастен, но не виновен.
Донесение это привело императора в большое недоумение. Он спрашивал себя, какие же следует употребить меры. Оставался старик Фрион. Но… императору тяжело было подчиниться неумолимой воле подданного. Он сказал себе: «Я поищу».
Лев так же ищет способ освободиться от комара, который кусает его в ноздри.
Глава L
Вечер у герцогини де Бланжини
Император очень скучал. Императрица была нездорова. В таких случаях герцогиня де Бланжини приглашала двор к себе. Она жила в Тюильри.