Разбойник Хотценплотц и перцовый пистолет

Однако он и на этот раз набрался мужества, и как только жалобное всхлипывание вскоре раздалось снова, Касперль открыл и эту дверь.

Все-таки, чтоб ей провалиться, и она оказалась не последней на его пути! Уже через несколько шагов он стоял перед третьей дверью. На той тоже висела большая, заключенная в черную рамку табличка, и виднелась надпись:

«ВХОД НАИСТРОЖАЙШЕ ЗАПРЕЩЕН!!!»

Касперль почувствовал пустоту и резь в животе. Был ли это страх — или давали о себе знать соленые огурцы и пахта?

«Может быть, мне лучше повернуть назад?» — подумал он.

Тут за третьей дверью в очередной раз послышалось: «Ох-ох-ох-хоо!» На этот раз это прозвучало настолько жутко и жалобно, что кровь застыла у доброго Касперля в жилах. Он позабыл и все рези в животе, и весь страх.

Один шаг, потом щелчок — задвижка отодвинулась, со скрипом и визгом (невероятно мерзким) эта дверь тоже открылась.

Тайна жерлянки

— Стой, не двигайся! Ни шагу дальше!

Едва Касперль занес ногу над порогом, как его встретил этим окриком отвратительно квакающий голос. Если он ничего не путал, это был тот же самый голос, который всхлипывал прежде.

Он услышал его и остановился.

В свете фонаря он разглядел, что очутился в низком темном подвале. Но в этом подземном подвале не было пола! На ширине ладони от кончиков Касперлевых башмаков зияла глубокая пропасть, заполненная черной водой.

Касперль невольно отступил на шаг назад и прижался спиною к дверному косяку.

— Есть тут кто? — спросил он. Его голос прозвучал неясно и глухо, он совершенно не узнал его.

Какой-то плеск и бульканье донеслись до его слуха, они поднимались к нему из глубины.

— Да, здесь кто-то есть! — проквакало в ответ. — Если ты ляжешь плашмя на пол и заглянешь вниз, то увидишь меня.

Касперль послушался и на этот раз.

Лежа на животе, он дюйм за дюймом придвинулся к пропасти. Держа в вытянутой руке фонарь, он заглянул через край вниз.

— Где ты? Я тебя не вижу.

— Я здесь внизу, в воде. Ты должен опустить фонарь немного пониже.

Внизу что-то плавало в черной воде, нечто с огромными вытаращенными глазами и широкой провисающей пастью.

— Ну? — проквакало Нечто. — Теперь-то ты меня видишь?

— Вот теперь вижу, — сказал Касперль.

— И кем ты меня считаешь?

— Будь ты чуточку поменьше, я бы сказал — жабой. Или же лягушкой.

— Ты ошибаешься. Я жерлянка.

— Ага, — сказал Касперль и подумал: «Однако и для жерлянки ты, на мой взгляд, тоже слишком крупная…» Затем громко добавил: — И что же ты там внизу делаешь?

— Я жду.

— Чего же?

— Своего освобождения. Ибо ты должен знать, что в действительности я никакая не жерлянка, а…

— Ну а кто? — спросил Касперль.

— Не знаю, могу ли я доверять тебе, — проквакала жерлянка, которая ею будто бы не была. — Тебя послал Цвакельман?

— Нет, — сказал Касперль, — он не знает, что я здесь. Он сегодня гостит у одного коллеги в Букстехуде.

Жерлянка глубоко вздохнула.

— Это верно? — спросила она.

— Да, верно, — сказал Касперль, — три пальца на сердце! А теперь скажи мне, кто ты, если не жерлянка!

— Я была когда-то доброй феей.

— Феей?

— Да, феей Амариллис. Но уже семь лет я в шкуре жерлянки сижу в этом лягушачьем болоте, ох-ох-ох-хоо! Цвакельман заколдовал меня и заточил в темницу.

— Семь лет? — воскликнул Касперль. — Просто ужас! Почему ж Цвакельман это сделал?

— Потому что он злой, страшно злой! Он терпеть меня не мог, так как я иногда чуточку вмешивалась в его колдовство. Я была, по его понятиям, слишком добра, тогда он перехитрил меня и сделал из меня жерлянку. Такую — ох-ох-ох-хоо — жерлянку!

Заколдованная фея горько заплакала. Крупные слезы покатились по ее жерлянковому лицу.

Касперль охотно бы ее утешил, ему было ее очень жаль. Однако что тут было делать?

— Я могу помочь тебе? — спросил он.

— Да, ты это можешь! — всхлипнула жерлянка и лапкой вытерла слезы. — Тебе следует только раздобыть для меня нужную траву, траву фей. Она растет в нескольких часах ходьбы отсюда на Вересковом холме. Стоит тебе принести мне немножко этой травы, коснуться ею меня — и я свободна. Она тотчас же уничтожит все злые чары. Ты принесешь мне ее? Почему ты молчишь?

— Потому что… — сказал Касперль и запнулся.

— Да? Потому что?…

— Потому что я не смогу выбраться отсюда. Я тоже нахожусь в заточении в этом волшебном замке. Позволь я тебе расскажу…

И Касперль поведал жерлянке о своем приключении вчера ночью: как он попытался вырваться и как это трижды окончилось для него неудачей.

— Если ты посоветуешь, как мне отсюда выбраться, — заключил он, — тогда я принесу тебе фейной травы. Но боюсь, ты этого не знаешь.

— С чего ты взял это? — проквакала жерлянка. — Подумай: я как-никак была феей и уж кое-что смыслю в колдовстве. Ты не можешь выбраться за пределы замка, потому что Цвакельман заколдовал ограду вокруг него. Однако если ты оставишь в замке что-нибудь из своей одежды — вещь, которая в данный момент на тебе надета, — тогда ты свободен и волен отправляться куда пожелаешь.

— Это правда? — спросил Касперль.

— Попробуй! — проквакала жерлянка. — Тогда и увидишь, что я не солгала тебе. Лучше всего оставить здесь свою рубашку. Но чулок или шляпа тоже подойдут.