Разбойники Рэттлборджа

КУПЕРСОН (невесело). Я не буду обращать внимания.

БАРТЛИ. Не начнешь с начала?

Мэйбел кладет закладку на страницу, где остановилась, и листает в начало книги.

МЭЙБЕЛ. Я так никогда не читала — только своей племяннице — надеюсь, вам понравится.

БАРТЛИ. Уверен, все получится, Мэйбел. У тебя же такой приятный голосок.

Мэйбел краснеет. Бартли садится на стул у стойки и кладет квадратный подбородок квадратной головы на переплетенные пальцы. Пикман подходит и садится на стул рядом с Бартли.

МЭЙБЕЛ. Ну что ж, начнем. (читает) «В дальних краях загадочного Востока, за высочайшими пиками Гор Винь-Хо и Джунглями Судьбы Воина стоит Золотой Зиккурат Нанго-то. Роскошное великолепие сооружения иллюминирует»…

Бартли поднимает руку. Мэйбел отрывается от книги.

МЭЙБЕЛ (продолжает). Это значит «сияет».

Бартли опускает руку.

МЭЙБЕЛ (продолжает; читает). «Роскошное великолепие сооружения иллюминирует под солнечными лучами, но золотой свет небес никогда не проникал вглубь Зиккурата. Глубоко в сердце многослойной структуры восточные мистики практикуют темные эзотерические искусства секты Таинственной Черной Маски. Любой человек с запада, пойманный в Нанго-то, попадает в Зиккурат, а выходит оттуда чем-то другим, чем-то, чего не должно быть на свете»…

ИНТ. КОМНАТА ОТДЫХА ОСОБНЯКА БИНФРИ — ТО ЖЕ ВРЕМЯ

В комнате три высоких стеклянных окна, вид из них полностью закрыт РЕВУЩИМ ливнем. Стены завешены гобеленами, на полу три медвежьих шкуры и два коврика с узорами в восточном стиле.

Алисия Бинфри и Валери Пикман сидят на диванах друг напротив друга. Между двумя женщинами стоит фонограф; цилиндр машины вращается, тяжелая иголка извлекает из глубоких борозд музыку. Оперная АРИЯ — в сопровождении ЩЕЛЧКОВ и ТРЕСКА цилиндра — заполняет комнату.

Валери глазеет на фонограф, словно тот зверь или маленький ребенок — предмет бесконечного интереса. Алисия с улыбкой наблюдает за ней.

Валери отпивает из бокала белое вино. Алисия наклоняется на диване и открывает дверцы фонографа, расположенные прямо под вращающимся цилиндром. С открытыми дверцами ПЕНИЕ, ЩЕЛЧКИ и ТРЕСК становятся громче.

ВАЛЕРИ. Какое премудрое устройство, мисс Бинфри.

Алисия открывает дверцы шире и ПЕНИЕ повышает громкость.

АЛИСИЯ. Италия — такая чудесная страна. Музыка, еда, вино… очень жаль, что у мужчин — хоть и красавцев — совершенно отсутствуют всякие приличия.

ВАЛЕРИ. Я слышала, они бросаются на все, что дает молоко и ходит на ногах, мисс Бинфри.

Алисия выглядит немного раздраженной комментарием.

АЛИСИЯ. Ну, ко мне проявляли немало внимания… хотя того же нельзя сказать о более обычных женщинах.

Валери прячет улыбку.

ВАЛЕРИ. Да, мисс Бинфри.

Алисия не вполне уверена, не подшучивают ли над ней.

ВАЛЕРИ (продолжает). А про что эта ария, мисс Бинфри?

АЛИСИЯ. Имя персонажа — Джузеппо, и он влюбился в женщину, которая замужем за обеспеченным стариком, но старик умирает, и вызывают священника, чтобы услышать его последние слова. Но оказывается, что священник — давно потерянный брат обеспеченного старика, и что жена обеспеченного старика — незаконная дочь священника от цыганки, выращенная пекарем-французом. Арию поет Джузеппо пекарю-французу.

ВАЛЕРИ. То есть старик женился на собственной племяннице, наполовину цыганке?

Алисия, попивая вино, кивает.

ВАЛЕРИ (продолжает). В этих ариях такие странные сюжеты…

БАМ.

Фонограф слетает со стола и РАЗБИВАЕТСЯ об пол.

Испуганные женщины смотрят на дверь.

В комнате стоит Грабитель в пончо, его дымящийся пистолет направлен на них.

Валери кусает нижнюю губу и сжимает кулаки; Алисия бледнеет от страха.

ГРАБИТЕЛЬ В ПОНЧО. Обе — встаньте.

Валери встает. Алисия встает.