Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Львица, решив, видимо, отомстить за друга, фурией кинулась на маркиза и сбила его с ног, ударив лапами в грудь. Но тут пули Эстер и Эль-Хагара пробили ей шею и голову. Не издав ни звука, львица повалилась на де Сартена.

Эстер, изменившись в лице, опустилась на колени рядом с корсиканцем и со слезами в голосе пролепетала:

— Маркиз… маркиз…

Де Сартен одним толчком спихнул с себя труп львицы и, улыбаясь как ни в чем не бывало, поднялся на ноги.

— Благодарю, Эстер, — взволнованно произнес он.

— Если бы вы погибли…

— Вам было бы меня жаль?

— Я бы оплакивала вас до конца своих дней, — прошептала девушка.

Глава XVI Адская жажда

Если маркиз и Эстер пережили жуткие полчаса неизвестности в своей пещере, то Бену и Рокко досталось куда сильнее. Мало того, что их укрытие засыпало песком, им еще угрожали львы.

Потеряв в буре товарищей, они продолжали скакать на юг, доверившись инстинкту верблюда, пока не оказались перед скальной грядой. Увидев полузасыпанный вход в пещеру, они бросились внутрь, спасаясь от безжалостного вихря, оставив мехари снаружи.

Пещера, куда более просторная, чем попалась маркизу и Эстер, явно служила логовом хищникам: весь пол был усыпан костями, причем свежими. Едва беглецы вошли, снаружи послышался жалобный крик верблюда и страшное рычание. Бен и Рокко так спешили спрятаться от самума, что забыли оружие, притороченное к седлу.

По счастью, стены пещеры были неровными. Им удалось найти выступ под самым потолком. Не успели они туда забраться, как в пещеру ворвались сначала львы, затем застигнутые самумом антилопы.

Хищники, тоже испуганные ураганным ветром, забились в угол, не думая нападать ни на людей, ни на антилоп. Лишь после того, как копытные сбежали, ко львам вернулся охотничий инстинкт. Они попытались запрыгнуть на выступ. Безуспешно. Потом покинули пещеру, намереваясь, наверное, поискать добычу полегче или доесть труп мехари.

— Вы не представляете, маркиз, — рассказывал Бен, — какого страху мы натерпелись во время нашего заточения. Каждый миг я ждал, что вот-вот мне в горло вонзятся львиные клыки.

— Да и мне было невесело, — проворчал Рокко. — Одну зверюгу я бы, конечно, задушил, но скажу вам как на духу, хозяин, по спине у меня мурашки бегали.

— Охотно верю, друзья, — кивнул маркиз. — Однако теперь все кончено. Самум прекратился. По-моему, мы с вами еще легко отделались.

— Ветер почти высушил все наши бурдюки, — заметил Эль-Хагар. — Мы умрем от жажды.

— У нас еще есть два полных. Те самые, что мы с Рокко отнесли в пещеру, — сказал Бен. — Запас, конечно, не ахти какой. Выиграем разве что день. Между тем, чтобы добраться до колодцев марабутов, потребуется дней десять-двенадцать.

— Нет ли поблизости других колодцев?

— Эль-Гедея — на западе. Расстояние примерно такое же, как до оазиса марабутов, если не больше.

— Я бы предпочел двигаться на юг, — подумав, заключил маркиз. — Будем экономить воду и подгонять верблюдов.

— Тогда выезжаем немедленно, господин, — сказал Эль-Хагар. — Промедление — смерть.

Вернувшись к каравану, они проинспектировали бурдюки и убедились, что мавр отнюдь не преувеличил опасность. Горячее дыхание самума высушило воду. Даже с учетом жесткой экономии ее хватило бы лишь на три-четыре дня.

— В крайнем случае, убьем моих верблюдов, — сказал Бен маркизу. — В их желудках всегда есть вода.

Перекусив прямо на ходу, они пустились в дорогу, огибая горный хребет, протянувшийся на много миль к востоку, словно колоссальная крепостная стена.

Эстер вновь ехала под паланкином, защищавшим ее от палящих лучей. Маркиз, Бен и Рокко скакали на конях. Мавр и оба бедуина подгоняли верблюдов, заставляя их ускорить шаг.

После самума облик Сахары изменился до неузнаваемости. Теперь пустыня выглядела беспорядочным нагромождением барханов, впадин, борозд и изрытых ветром холмов. Казалось, здесь боролись несколько тысяч великанов. Нигде не осталось ни травинки, ни кустика, ни пальмы. Безжалостный ветер уничтожил всю жалкую растительность, похоронив ее под песком и лишив верблюдов необходимой пищи.

— Этот самум настоящий бич Божий, — проворчал маркиз, с тоской оглядывая пейзаж. — Придется кормить животных финиковой мукой и сушеным инжиром.

— Ничего, — сказал Бен, — им много не надо. Горсть смоченной водой муки — и верблюд сыт и доволен. Им-то что, а вот нам придется несладко. Не уверен, что мы доберемся живыми до оазиса.

— Будем пить кровь животных, но не остановимся, — решительно заявил де Сартен.

Пока они так беседовали, караван продолжал путь под стоящим в зените солнцем. Небо совершенно прояснилось, и зной вновь добела раскалил пески.