Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

— Иди-иди, кафир. — Негр во второй раз толкнул сардинца.

Островитянин не стерпел. Неимоверным усилием он разорвал веревки, которыми были стянуты его запястья, поднял кулак размером с кузнечный молот и опустил на голову несчастного раба.

Визирь заверещал, вскочил и попятился к стене, испуганно озираясь.

Схватив саблю, Рокко метнулся к маркизу и Бену, намереваясь перерезать их путы, но тут в зал вбежали четверо кисуров.

— Схватить этого человека! — сдавленно заорал визирь.

— Берегись, Рокко! — крикнул маркиз, безуспешно пытаясь разорвать веревки, чтобы прийти на помощь верному слуге.

Кисуры двинулись на Рокко, выставив вперед копья:

— Бросай саблю! Сдавайся!

— Вот вам мой ответ! — взревел сардинец.

Он бросился на стражников, вращая тяжелым клинком, словно соломинкой. После молниеносной «мельницы» несколькими быстрыми ударами перерубил древки копий. Наконечники со звоном покатились по полу, в руках у кисуров теперь остались бесполезные палки.

— Что, съели? — захохотал Рокко. — Хотите, чтобы я и вас порубил на кусочки? Сабля режет, как бритва.

— Браво, Рокко! — воскликнул де Сартен.

Ошеломленные таким натиском кисуры отпрянули, сгрудившись вокруг визиря, который был ни жив ни мертв.

— Уходим! — бросил Рокко. — Захватим-ка этот паршивый дворец.

К сожалению, шум привлек других кисуров, находившихся неподалеку. Поняв, что в зале у визиря происходит что-то не то, они всей толпой бросились туда, причем многие захватили мушкеты и пистолеты.

Рокко едва успел освободить своих товарищей, когда два десятка стражников ввалились в зал, визжа, будто дикие звери. Маркиз и Бен подхватили обрубки копий, намереваясь действовать ими как кинжалами, и встали рядом с Рокко. Тот же с такой яростью размахивал саблей, точно намеревался прикончить всех, в том числе визиря.

Увидев перед собой этого бешено рычащего геркулеса, играючи перерубившего нацеленные на него копья, кисуры остановились. Лишь один, самый храбрый, несмотря на потерю оружия, прыгнул на Рокко, рассчитывая повалить и обездвижить гиганта. Сардинец схватил его одной рукой, поднял за шкирку и швырнул прямо в толпу нападающих. Смельчак кубарем покатился по мозаичному полу, лишь чудом не разбив себе череп.

Потрясенные кисуры в ужасе уставились на силача, однако их замешательство длилось недолго. Подгоняемые криками визиря, они наконец вспомнили об огнестрельном оружии и прицелились в трех непокорных пленников, принуждая сдаться.

— Баста, Рокко, — сказал маркиз, отбрасывая обломок копья. — Перевес на стороне этих каналий.

— Но нас так и так убьют, — возразил Рокко.

— Дружище, никогда не знаешь заранее, где найдешь, где потеряешь. Бросай саблю, иначе нас пристрелят.

Сардинец запустил саблей в стену с такой злостью, что лезвие разлетелось на мелкие осколки.

Кисуры окружили троицу, не решаясь все же приблизиться к Рокко, чтобы вплотную не познакомиться с его могучими кулаками.

— Уведите их с глаз долой, — приказал еще не пришедший в себя визирь. — Это какие-то шайтаны, исторгнутые преисподней.

— Да-да, и другие шайтаны свернут тебе шею, если с наших голов упадет хоть волосок, — пригрозил маркиз.

— Прочь! Прочь отсюда! — взвизгнул дрожащий визирь.

— Мы уйдем, — прогудел Рокко. — Но клянусь, тому, кто попытается меня связать, не поздоровится.

Всю троицу под дулами револьверов и мушкетов вывели из зала.

Они прошли длинной галереей с мавританскими колоннами и широкими окнами, выходящими в сад. Кисуры отперли массивную дверь, обитую железом, и втолкнули друзей внутрь.

За дверью оказалась комната с куполообразным потолком и облицованными камнем стенами. Свет проникал в окошко настолько узкое, что в него не протиснулся бы и кот. Мало того, его перегородили двумя толстыми железными прутами. Обстановка была спартанской: три ветхих ангареба да два огромных кувшина с водой.

— Вот это тюрьма так тюрьма! — воскликнул де Сартен. — Ни взорвать, ни решетку перепилить. Визирь постарался, чтобы мы не сбежали.

— Не скажите, маркиз, — покачал головой Рокко. — Решетку можно согнуть и вырвать.

— Ну а потом? — скептически спросил Бен.

— Расширить отверстие.

Сардинец схватил его одной рукой, поднял за шкирку и швырнул прямо в толпу нападающих.

— У нас нет ни долота, ни молотка, мой бравый Рокко, — вздохнул маркиз.

— О, если бы мы только смогли отодрать эту каменную облицовку!

— Увы, дружище, нам остается ждать чуда.

— На что вы надеетесь? — спросил Бен.

— На вашу сестрицу и Эль-Хагара. Уверен, они не бросят нас в беде.

— Что они смогут противопоставить султанской страже? — грустно сказал Бен. — Да, Эстер попытается нас вызволить. Попробует подкупить придворных, тюремщиков, может, даже самого визиря, денег ей хватит. Но я сомневаюсь в успехе. Как и мы, она для них — «неверная» и, если ее разоблачат, погибнет.

— Тем не менее я не отчаиваюсь. Мое сердце говорит мне, что они о нас помнят.

— Прежде чем дать себя прикончить, я задам кисурам перцу, — пробасил сардинец.

— Они все равно тебя обезглавят, — заметил Бен.

— Дьявол! Так не годится.