Но Шоту совсем это не беспокоит, ведь неважно, как будет сопротивляться жертва, когда тигр уже занес лапу и выпустил наружу когти. Прямой удар ногой, мгновенно превращается в нисходящий. Из-за чего загнутые, напряженные до предела пальцы, проникают за отвороты кимоно и "вспахивают" мощную грудную клетку, словно тигриная лапа. Глубокие борозды стремительно заполняются кровью из разорванных капилляров, грозясь перекрасить кимоно владельца в красный цвет. Но тот никак не реагирует на рану, впрочем, иного от старшего ученика не стоило ожидать. Слишком много кровопролитных схваток он провел под сводами додзё Синдо-рю, чтобы обращать внимание на какие-то там царапины.
А в следующую секунду, старший ученик оказывается на коленях. Его разорванный в клочья, темно-синий пояс свисает неопрятными тряпками, а кимоно распахнуто, открывая вид на ужасную рану. Когти тигра не ограничились одной лишь грудью они «распахали» туловище старшего ученика до самого паха. Разорванные белоснежные штаны стремительно краснеют. Рейки угасает. Но адепт Синдо-рю не ропщет и не обвиняет Шоту в подлом ударе, он стоически переносит боль и ни один мускул на его лице не выдает переживаний. Потому что он, как и все присутствующие, знает у ири куми го есть лишь одно правило — никаких правил!
— Сэнсэй! — Шота отворачивается от поверженного и глубоко кланяется старику. — Благодарю!
— Хо-хо-хо! — под сводами додзё раздается кряхтение, которое с трудом можно принять за смех. — К чему такая сентиментальность, тигренок?
— Я возвращаюсь обратно, в Токио! Пора вернуть долги.
— Уверен?… — тощая, грудная клетка стремительно раздается вширь, аккумулируя воздух, и через секунду из беззубого, старческого рта вылетает пронзительный крик. — КИАЙ!!!*
Сквозь болезненный звон в ушах, Шота не сразу замечает, как картинка перед глазами начинает крениться на один бок, словно неумелый фотограф стремительно заваливает горизонт на фото. А в следующую секунду плечо врезается во что-то твердое и до каратеки наконец доходит — это не мир сошел с ума, это его тело отказалось стоять на ногах.
— Тигренок научился выпускать когти и уже может отправляться на охоту. Но если встретит другого хищника, то не сумеет его отпугнуть, ведь рычать еще не умеет, а значит сам рискует превратиться в добычу. — сквозь затихающий звон до слуха доносятся слова старика. — Подумай об этом.
Глава 22
Авторское отступление: Всех приветствую, концовка выходит более объемной, чем я рассчитывал, поэтому выкладываю небольшую затравочку.
Интерлюдия
— Такахаси, объясни мне, что все это значит? — председатель обводит хмурым взглядом секретаря и откладывает в сторону тонкую папку с отчетом оммёдзи. — Они там что, с ума посходили?! Какая маска, какие помехи?! Почему вместо информации о новой мико, я получаю ворох отговорок!? — крепкий кулак впечатывается в столешницу из морёного дуба, отчего письменные принадлежности, вместе с многочисленными папками слегка «подпрыгивают».
Выплеснув, таким нехитрым образом, накопившийся за последние дни, стресс, Нацукава делает глубокий выдох — не пристало голосу Императора так себя вести. Благо, кроме него в кабинете лишь верный секретарь, а значит никто за пределами этой комнаты не узнает о позорном срыве председателя Палаты большого государственного совета.