Раздел имущества

Шустрый Эмиль, можно сказать, бросил жену и детей, хотя официального разрыва не произошло. Домой он заскакивал редко. Чересчур увлеченный карьерой часто появляющегося на публике телегеничного интеллектуала — карьерой, которая, однако, не приносила много денег, — он увлеченно исследовал ислам, несмотря на свое христианское воспитание (он и Виктуар венчались в церкви Сен-Роше). Недавно стало известно, что он говорил о том, что подумывает, не завести ли ему четырех жен. Как ей рассказывали, он сделал это заявление на телеканале «TF 1», улыбаясь своей очаровательной улыбкой, которая означала, что он вовсе не это имеет в виду. Иногда, когда он бывал дома, он становился раздражительным и все время напоминал Виктуар, что ей очень везет, что он пока не произнес слов «я с тобой развожусь». Мужчине, исповедующему ислам, для развода с женой достаточно трижды произнести фразу «я с тобой развожусь». Все это было серьезным испытанием для неунывающей натуры Ви, но не выбивало ее из колеи. Она знала, что он не мог не говорить ярких, скандальных фраз, его ум порхал над колокольней и минаретом, не снисходя до связных объяснений. Большинство людей были очарованы его рассуждениями и темными кудрями. Когда она думала об Эмиле, ее сердце стремилось к нему, когда она вспоминала их занятия любовью, кровь закипала, как будто сквозь нее пропускали ток.

Иногда случалось так, что он приходил домой днем, когда дети были в школе, и хотел быстро трахнуться. После этого час или два она бывала счастлива, порхала по дому и пела. Так случилось и сегодня.

Ви отправилась за детьми в школу, а Эмиль еще оставался дома. Он был одет и пил чай, когда позвонила Жеральдин и сообщила удивительные новости. Отец Виктуар попал в альпийскую катастрофу и сейчас находится при смерти. Имелся в виду, очевидно, не Эрик Шастэн, а совсем другой человек, кто-то, о ком Эмиль никогда раньше не слышал. Эмиль дождался, когда Виктуар вернется вместе с детьми, чтобы рассказать ей эту новость: биологический отец его жены, о котором он ничего не знал, при смерти.

Виктуар, по-видимому, не слишком заинтересовалась или расстроилась.

— Ты никогда не говорила мне, что твоя мать жила «во грехе» до того, как вышла замуж, — сказал Эмиль, и ирония, прозвучавшая в его голосе, поразила ее.

Ви никогда не могла понять, верит ли он на самом деле или высмеивает какие-то религиозные идеи.

— Вероятно, они состояли в браке, — ответила она, удивляясь неожиданному возникновению в ее жизни отца, о котором они едва ли когда говорили раньше. — О таких вещах я не могу спрашивать.

— Твоя мать считает, что ты должна поехать туда, пока еще он жив, чтобы попрощаться, — произнес Эмиль. Казалось, что все свои фразы он ставит в кавычки, чтобы продемонстрировать свое презрение, несогласие или насмешливое пренебрежение, — сказать «adieu»^[30].

— Я никогда его не видела, к чему делать это теперь? — заметила Ви. — Если мама хотела меня с ним познакомить, почему она не сказала об этом несколько лет назад?

— Он твой отец, по-видимому.

— Мне совершенно все равно, хотя, конечно, жаль его, — добавила она. — Лавина, как ужасно! Но я не лицемерка, чтобы вдруг появиться у его смертного ложа, если до сих пор я к нему не ездила.

— А сделать матери одолжение? Вероятно, именно ей хочется видеть, как все завершится, придет к своему финалу. Будет думать, что ее дочь «видела своего отца», что он «видел свое прекрасное дитя» и что некая «печаль воспоминаний»…

— О, s’il vous pl^ait^[31], Эмиль, — засмеялась Ви. Эмиль всегда умел ее рассмешить. — А ты, конечно, посидишь с детьми, пока я смотаюсь на лыжный курорт?

Эмиль нахмурился, размышляя над практической стороной дела.

— С ними посидит твоя мать.

В телефонном разговоре Жеральдин предложила Эмилю, чтобы Ви поехала сказать последнее прости своему отцу. Позднее, когда Ви привезла детей к бабушке — обычно они навещали ее по вторникам днем — и Жеральдин обняла своих любимиц, ее мысли все еще были сосредоточены на той новости, которую она передала Эмилю по телефону, — что Венн при смерти. Жеральдин снова завела речь о том, что Ви следует познакомиться со своим отцом, пока еще есть время.

— Это немыслимо, мама! Как я могу интересоваться кем-то, кто меня никогда не видел и не думал обо мне, даже будь он моим фактическим отцом? Он никогда не был частью моей жизни, и я не собираюсь быть частью его смерти. Подумай, как было бы больно папе. Эрик — мой настоящий отец.