Раздел имущества

— Я бы сказала, tout les Louis^[24], — ответила Жеральдин, — с акцентом на современность.

Когда Жеральдин наконец познакомилась с Эми — это произошло в аэропорту Шарля де Голля, и знакомство было кратким, так как Эми надо было делать пересадку на самолет до Женевы, — ей понравилась приятная внешность девушки, ямочки на щеках и кремовый цвет кожи. Однако она поняла, что у Эми не было определенного вкуса, и именно для того, чтобы исправить это, она и приехала сюда. Жеральдин заинтересовали простота девушки, ее очевидная интеллигентность и, как бы сказать, ум, открытый для восприятия всего нового, — примечательная tabula rasa. Так называлась по-латыни чистая доска, на которой еще ничего не написано и можно писать все что угодно; древние греки и римляне писали заостренной палочкой на вощеных табличках, с которых написанное легко стиралось, созревшая для европейских впечатлений и, возможно, эмоционального опыта. Клиенты Жеральдин обычно рассчитывали на сентиментальное приключение, но в Эми она не заметила знакомых признаков беспокойного оживления, которые говорили о таком стремлении.

Жеральдин знала, что Адриан Венн издал поваренную книгу шефа Жаффа в своей роскошной серии книг о французской национальной кухне, и легко догадалась о том, что Адриан бывал в отеле Жаффа. И вот под предлогом, что она беспокоится об Эми из-за катастроф и хочет удостовериться, что с ней все в порядке, Жеральдин позвонила Эми. Удивляясь, что все европейцы друг друга знают, Эми рассказала Жеральдин о том, что слышала, и подтвердила, что двое туристов, некие г-н и г-жа Венн, были застигнуты лавиной, что теперь они находятся в больнице, что всю долину охватило ужасное уныние и тому подобное.

— О mon Dieu! — снова и снова повторяла Жеральдин.

Наконец, переключив внимание на свою подопечную, Жеральдин расспросила ее о светских мероприятиях apr`es-ski, поскольку такие вещи всегда интересовали одиноких женщин, желающих изменить свою судьбу. Нет ли там кого-нибудь привлекательного или особенно к ней расположенного? Но Эми твердо отклонила эти вопросы. Да, был прием с коктейлями, по-видимому, есть несколько свободных мужчин, но ей совсем не хочется знакомиться, особенно с мужчинами, это самое последнее, чем ей хотелось бы заняться.

— Сейчас единственный мужчина, с которым я дружу, — это четырнадцатилетний мальчик.

И Эми поведала Жеральдин о затруднительном положении, в котором оказался ее молодой соотечественник, оставшийся совсем один, — подросток, которому она хотела оказать всю возможную помощь.

В Париже тем же утром, но немного позже, общительная Жеральдин узнала больше подробностей об этом несчастье от барона Отто фон Штесселя. Он рассказал, что на остальной части Верхней Савойи, в деревне Бельрегард, пострадали четыре из восьми домов, расположенных на западном склоне, но их владельцы, которые приезжают туда только по выходным, спаслись благодаря тому, что в это время их там не было. Поскольку барон все утро провел в поезде, он не слышал самых последних новостей о судьбе обитателей отеля «Круа-Сен-Бернар», но знал, что в несчастном Пралонге, расположенном в четырех километрах от отеля, погибли трое местных, которые жили там постоянно.

Это был тот самый оползень, который удалось снять французским тележурналистам канала «Антенн-2» в момент его d'eclenchement^[25]. Благодаря им вся Франция увидела неестественно замедленную грацию, с которой огромный пласт снега оторвался от вершины и обрушился всей своей массой на несчастную долину — одним белым листом, как оконное стекло или фасад дома в киношной сцене разрушения, — послав в атмосферу гигантский фонтан из снега высотой в полкилометра, похожий на всплеск воды, оставленный волшебным морским чудовищем.

— Что-нибудь известно о Веннах? О месье Венне? — спросила Жеральдин.

— Нет-нет, на тот момент, когда я уезжал, известий не было.

Несмотря на все разрушения, вызванные бурей, барон накануне вечером успешно добрался до Парижа и сегодня смог прийти на встречу в кафе, которая у него была назначена с Жеральдин по поводу покупки дома. Барон был крупным светловолосым человеком с живым и очень румяным лицом. Он хорошо говорил по-французски, с небольшим английским акцентом — ни следа немецкого. Когда-то он прислал ей свою визитку, на которой красовались все эти сомнительные высокие австрийские титулы — граф, барон и прочие, она не верила ни одному из них, но на визитке они смотрелись великолепно. Во время своих частых деловых визитов в Париж Отто никогда не забывал обращаться к Шастэнам по любому вопросу, связанному с недвижимостью. Он работал на межнациональную строительную фирму и поддерживал с ней постоянную переписку по поводу предполагаемого строительства в Бельрегарде фешенебельного туристического комплекса. У семьи Эрика, мужа Жеральдин, в этой деревне имелось небольшое шале, и теперь Отто приехал с предложением купить его, в надежде, что их мнение изменилось после того, как на этой неделе лавина добралась и до Бельрегарда.