Раздел имущества

Накануне Эми и Жеральдин ходили в ресторан, грандиозный, но с непроизносимым названием — «Каррэ де Фёйен». Внимание Эми привлекли очень красивые и холеные люди, сидевшие за соседним столиком. На какой-то миг Эми захотелось стать такой, как они, — безо всяких усилий говорящей на французском языке, неспешно изучающей меню, знающей наперед все, что будет. Все женщины были одеты в платья от известных модельеров с кокетливо завязанными шарфиками. Мужчины тоже выглядели гораздо элегантнее американских мужчин: на них были костюмы темных цветов, то есть подходящие друг к другу брюки и пиджаки, галстуки, воротнички подняты выше, чем было принято у Эми дома, и у всех были идеальные стрижки. Она подумала, что, наверное, продвинулась в своих познаниях, так как стала обращать внимание на такие незаметные различия культур, как воротнички, хотя мысли об этом не казались ей слишком достойными внимания. Жеральдин тоже бросила на них взгляд. Эми ошеломило то, что, когда одна из этих женщин встала и направилась в дамскую комнату (Эми проинструктировали, что надо говорить «в туалет», но это казалось ей чересчур уж откровенным), остальные сидевшие за столом перешли на английский язык с сильным техасским акцентом.

— Bien sûr[156], американцы. А что вы подумали? Французы не ходят в туалет в середине обеда, — заметила Жеральдин. — К тому же, их украшения… — Она закатила глаза, показывая, что в их украшениях было что-то нефранцузское, чего нельзя было не заметить, хотя, на взгляд Эми, все было в порядке.

Эми отметила для себя часто звучавшие в Вальмери замечания насчет американских женских голосов. Ее беспокоило, что она сама не может услышать то, что слышали европейцы, но, наверное, ее уроки «пения» избавят ее от этой черты. У нее были и другие проекты в плане работы над собой, но частенько оказывалось, что она не могла все это организовать как следует — это она-то, которая практически организовала целую корпорацию. К счастью, оказалось, что у Жеральдин, Тамми и остальных такие обширные связи, что они мобилизовали для Эми тренера голосовых данных так же просто, как нашли школу кулинарии и учительницу французского.

Жеральдин пригласила на ланч еще двух американок. Эми сразу же почувствовала к ним антипатию: Долли Мартин и Элейн Дитц, две ухоженные американки, которые были разведены со своими мужьями, приближались к сорокалетию и приехали во Францию почти по тем же причинам, что и сама Эми, но еще и с надеждой подыскать себе французских мужей. Долли приехала из штата Коннектикут, а Элейн — из Редвуд-Сити. Они дружили и являлись протеже Жеральдин. Они пришли в симпатичных костюмах, на высоких каблуках и с огромным количеством косметики на лице, во французском стиле. Так Эми пришла к мысли, что Жеральдин по-настоящему не понимает американцев. Если бы понимала, она никогда бы не решила, что у Эми может быть что-нибудь общее с этими чересчур оживленными, и, с точки зрения Эми, непроходимо глупыми женщинами, которые, к тому же, оказались такими снобами по отношению ко всем американцам, живущим в Париже.

— Я познакомилась с восхитительным парнем, который составляет букеты для «Жорж Синк»[157]; у него доход пятьдесят тысяч евро в месяц. К тому же он поставляет цветы Дане Уиттакер. Только представьте себе! В самом деле, у французов нет никакого представления о том, кто есть кто.

— Вас приглашали в посольство? Картины там ничего, а вот hors-d’œuvre[158] ужасно противные.

— У Роше есть château, но этот château всего лишь девятнадцатого века.

— О, можно поклясться, что она ходит в кулинарную школу «Этуаль». Представьте, она готовит terrine de foie gras[159]. Но она не может и яйца сварить!

В день, когда должен был состояться ланч у Жеральдин, дело о Жанне д’Арк снова всплыло. Каким-то таинственным образом, потому что, насколько Эми знала, никто из французских журналистов не имел представления о ее местонахождении в Париже, пресса раздобыла старую фотографию из американской газеты, на которой Эми была запечатлена рядом с Беном и Форрестом, еще во времена продажи их предприятия компании «Дуга». На фотографии они все трое держали в руках документы и улыбались в объектив. Французская подпись под снимком гласила: «Наследница компьютерного состояния замешана в альпийской трагедии». Как и в американской заметке, в газете говорилось о гражданском иске, пока «проводится криминальное расследование».