Разделенные

– Не сразу, – говорит она, – но… да, разберут.

– Это ужасно. Прости меня.

– Это же не твоя вина.

Риса не смотрит на Кама, и ему кажется, что она все же обвиняет его. Словно само его существование делает его виновным.

– Я такой, какой есть, и ничего с этим поделать не могу, – шепчет он.

– Я понимаю… Но сегодня ты показал, что способен подняться над тем, кто ты есть.

Она наклоняется и целует его в щеку. У него такое чувство, будто все швы на его лице пронизывает электрический разряд. Риса поворачивается, чтобы уйти, но он не может отпустить ее. Он не отпустит ее, пока не скажет…

– Я люблю тебя, Риса.

Она оглядывается. Ей нечем ему ответить, кроме извиняющейся улыбки.

– Прощай, Кам.

И в следующую секунду она исчезает.

И только после ее ухода его переполняет ярость. Это не просто всплеск, это целое извержение, которому нужно дать выход. Кам хватает стул и швыряет его в зеркало. Фонтан осколков. Кам молотит о стены все, что попадается под руку, и останавливается только, когда в комнату влетают охранники. Они набрасываются на юношу втроем, но он все равно сильнее. Ведь в нем живут лучшие из лучших; каждый его мускул, каждая группа мышц, каждый нервный узел – все совершенно, все великолепно. Он стряхивает с себя нападающих и стремглав мчится по запасной лестнице. Влетает в лимузин, где его ждет Роберта.

– Ну что ты так долго?!

– Одиночество, – отвечает он. – Хотелось побыть наедине с собой.

– Ничего, Кам, ничего, – говорит она и велит шоферу ехать. – Мы справимся.

– Конечно.

Но свои истинные замыслы он хранит при себе. Кам никогда не смирится с уходом Рисы. Он не позволит ей исчезнуть из его жизни. Он сделает все, чтобы добиться ее, вернуть, удержать при себе. У него на вооружении все ресурсы, которыми располагает Роберта, и он всегда получает то, чего хочет. Он не остановится ни перед чем.

В паузах между телефонными звонками Роберта одобряюще ему улыбается. Кам улыбается в ответ. Пока что для вида он станет играть в ее игру. Он будет послушным «сборным мальчиком», но начиная с этого момента у него своя, тайная программа. Он претворит в жизнь мечту Рисы и в клочья разнесет «Граждан за прогресс».

Тогда Рисе придется полюбить его.

Часть седьмая Приземления

«Нашу страну испытывают, как изнутри, так и извне… Испытывают не нашу силу, а нашу волю».

Президент Джонсон в ответ на выступления школьников против войны во Вьетнаме, 1968 год

«Я глубоко убежден, что нынешний гражданский конфликт разрешится, и соглашение, к которому придут стороны, послужит окончательным решением проблемы подростков-бунтарей. Но пока этот славный день еще не настал, я учреждаю комендантский час с восьми часов вечера для всех граждан моложе восемнадцати лет».

Президент Мосс во время Хартланской войны, за две недели до гибели от рук сепаратистов в Нью-Джерси

76 «Дримлайнер»

В Калифорнии, к югу от мишурного блеска Голливуда и к востоку от обширных предместий Сан-Диего, раскинулось большое озеро, забытое и нелюбимое, как сирота из государственного приюта или подкидыш, направленный в заготовительный лагерь. Сотни тысяч лет назад здесь была северная оконечность Калифорнийского залива – разумеется задолго до того, как этот залив получил название. Но сейчас осталось лишь большое соленое озеро, которое постепенно сдает позиции пустыне. Для позвоночных оно слишком соленое – рыба в нем давно вымерла, вместо гальки берега покрыты искрошенными рыбьими костями.

За десять минут до полуночи к поверхности озера Солтон-Си приближается самолет, когда-то объявленный мечтой авиаторов (потом у авиаторов появились мечты поновее). Его пилотирует молодой военный летчик, у которого самоуверенности больше, чем опыта. Над окрестными горами лайнер пролетает на критической высоте и собирается совершить то, что авиаторы называют «приземление на воду».

Оно проходит не очень удачно.

77 Старки

У них нет ни привязных ремней, ни сидений. Никакой опоры, столь необходимой во время аварийной посадки.

– Сцепитесь локтями и ногами! – советует Старки детям. – Станем друг другу привязными ремнями.

Подкидыши послушно сбиваются в клубок. С пола они не могут выглянуть в иллюминатор и узнать, сколько осталось до поверхности озера. Но тут из интеркома раздается голос Трейса:

– Осталось секунд двадцать.

Угол наклона корпуса меняется – Трейс приподнимает нос самолета.

– Ну, скоро отмучаемся, – говорит Старки и снова осознает, что эти слова часто говорят умирающим.