Раздели мою боль

Делиться своей бедой, равно, как впускать в себя новые чужие беды, пусть даже безмолвно во время краткого путешествия с этажа на этаж, не хотелось. Поэтому лифту Ника предпочла путь пешком по бесконечным больничным коридорам. После невыносимого свидания с мужем и шокирующих объяснений врачей, из которых она мало что поняла, эти коридоры представлялись скорее длинным и бесцельным блужданием по закоулкам сознания.

Это стало особенно ясным, когда перепутав этажи, Ника забрела в подвал и долго плутала по служебным помещениям в поисках выхода. Над ней сжалился попавшийся навстречу охранник. Заметив, что женщина окончательно заблудилась, он не стал посылать ее в обратный путь, а открыл неприметную ржавую дверь и выпустил во двор. В глаза Нике брызнули солнечные лучи, возродив угасавшую надежду.

Вместе с ярким солнцем сразу навалилась духота, терзавшая город все последние дни. Сделав пару шагов и почувствовав, как от долгого хождения на каблуках безумно разболелись ноги, Ника вспомнила, что остановка не близко. Идти до нее по накалившемуся за день асфальту и потом трястись в переполненном автобусе без кратковременного отдыха она была не в силах. Совсем рядом, за оградой находился больничный парк. Отыскав калитку, Ника по натоптанной тропинке выбралась на аллею и, заметив пустую скамейку, с наслаждением уселась и вытянула ноги.

Вековые лиственницы разбавляли раскаленный воздух едва уловимым душистым настоем, а липы с кленами, сомкнувшись кронами в вышине, казалось, нашептывали друг другу вечную историю любви. Позабыв обо всем, она сидела и наслаждалась приятной прохладой и звуками этого нетронутого цивилизацией островка.

— Допрыгалась, уже родной муж не узнает? А родственникам и знакомым что скажешь, когда он превратится в «овоща» и под себя ходить станет? — остаток жизни будешь горшки за ним выносить? — вдруг послышался чей-то вкрадчивый шепот, напоминающий шум листвы. — Стоит ли так переживать, может, лучше смириться с ситуацией и пожалеть себя? Ведь ты еще не старая женщина. Сорок лет — бабий век, зато в сорок пять — баба ягодка опять. Подумай, что ты видела все эти годы — пеленки, стирка, бесконечные походы по магазинам. Разве тебе было уготовано такое унылое и бесцветное прозябание? Вспомни: какие ребята ухаживали за тобой в университете? Ну, не сложилось с одним, потом твоей благосклонности добивались и другие… Может, лучше, пока не поздно, плюнуть на все, и податься к дочке в Америку? Страна, в которой ты живешь, дошла до края, и дальше будет влачить лишь жалкое и унизительное существование.

«Наваждение какое-то, мне уже бесы на ухо нашептывают», — подумала Ника, с опаской оглядываясь по сторонам. Внезапно ей почудилось, как совсем рядом, высоко на дереве среди листвы притаилось эфемерное существо, напоминавшее маленькую ушастую обезьянку. Скорей всего, это был не взрослый многоопытный искуситель, а лишь бесенок, который, желая ее подразнить, играючи, перепрыгивал с ветки на ветку. Тщетно Ника пыталась разглядеть его как следует, заходящее солнце, как нарочно, висело над головой, и его лучи слепили глаза.

«Тебя еще только не хватало!» — раздраженно подумала Ника и, подобрав сухую ветку, в сердцах запустила ее в бесенка:

«Прочь, нечистая сила!»

И тот сразу исчез, словно испарившись куда-то.

Однако, его вкрадчивый шепот сделал свое дело. Ника внезапно осознала, что в мужчину, с которым они провели столько сказочных дней и ночей, и которого она привыкла считать своим вторым «я», неведомо как вселилась совершенно другая душа, принимающая ее за другую женщину. И теперь, чтоб как-то подыгрывать ему, она вынуждена выдавать чужую жизнь за свою. Иначе эта чужая душа расстанется с такой родной телесной оболочкой…

«А если это все же произойдет? — ведь обмолвился же Николай, что летальный исход не исключен?» — сама того не желая, Ника представила, как это будет выглядеть со стороны, особенно в те первые часы, когда ее срочно вызовут из больницы и деланно постными лицами сообщат о случившемся.

И она, держась из последних сил, будет вынуждена снова идти в палату, собирать вещи, в которых его доставили в больницу и, стараясь не расплакаться, смотреть на опустевшую кровать. Белье к тому времени уже, наверное, сменят, и все родные запахи исчезнут навсегда.

«Мать может не пережить, ведь он у нее единственный сын. А остальные… Интересно, прилетит Маришка на похороны, или просто отделается телеграммой с соболезнованиями? После скорбных мероприятий у всех, даже у Витьки, уже назавтра начнется совсем другая жизнь. У всех, кроме нее».

И тут, впервые за трое суток вспомнив о сыне, она моментально пришла в себя. Перед ним просто необходимо вести себя, будто ничего страшного не произошло. Иначе конец их семье…

— Как там отец, скоро в себя придет? — испуганно поинтересовался Витька, лишь только Ника вошла в квартиру.

«Сказать, как есть, может не понять, — заколебалась Ника. — А не сказать, потом будут претензии, почему скрыла правду».

— Папа в сознании, — осторожно ответила она, — но ведет себя немного странно. Очевидно, это последствия ушиба.