Раздевайся, Семёнова!

Его тело… Нет, его нельзя было назвать объективно, классически красивым — в его внешности не было ничего из того, что просилось бы на обложку женского журнала. Ни тренированных железом, здоровенных бицепсов, ни жилистых, волосатых рук, способных превращаться в огромные кулаки. Даже татуировок, которые должны были подчеркнуть некую мужскую «брутальность», и тех не было. Телосложением он был скорее атлетичен, нежели накачан, местами даже худощав — но ровно в той степени, которая вызывала зависть к хорошим генам, а не вопрос, нет ли у него проблем со здоровьем.

И тем ни менее, на этого мужчину нельзя было смотреть без малиновых щек и колотящегося сердца — все пропорции его тела были идеальны, гибкие мышцы плавно вливались друг в друга, плоский живот с отчетливыми, хоть и не выпирающими «кубиками» вызывал желание провести по ним рукой… Он был похож на выживанца из известной серии фильмов на канале «Зеленая Планета» — человека, способного поймать голыми руками рыбу, а то и перерезать глотку тигру — и все это исключительно благодаря своей гибкости и быстроте.

Он был совершенством в моих глазам. Так же, как я была в его.

— По твоему ошарашенному взгляду я понимаю, что претензий к моей внешности у тебя нет… — немного сухо сказал он, расстегивая молнию на ширинке джинсов. Я вдруг поняла, что он волнуется — боится, что не произведет на меня должного впечатления. И чуть не рассмеялась от столь нелепого предположения. Хорошо, что «чуть» — неизвестно, как растолковало бы этот смех его болезненное самолюбие.

— Нет, — ответила я, сглотнув слюну. — То есть да. То есть… — запутавшись, я замолчала. И все еще не могла оторвать от него глаз.

— Давай-ка устроим интим…

Щелкнув выключателем, в полной темноте он подошел к кровати — все еще в джинсах, хоть и расстегнутых.

— Лучше так, — не узнавая своего голоса, ответила я, потянулась назад и включила ночник на тумбочке. Я не знаю, что мной овладело, но созерцание его голого торса пробудило во мне кого-то другого — кого-то смелого, наглого и бесстыдного. А может его собственная внезапная неуверенность дала обратный эффект.

Если он сейчас залезет рядом со мной под одеяло, я не выдержу и засмеюсь, подумала я вдруг.

Но он лег рядом — как и раньше, на одеяло, опершись на локоть.

Я повернулась к нему и провела рукой по его щеке, чувствуя, как от моего прикосновения дергается мышца чуть пониже скулы.

— Если, хочешь, просто ляжем спать… — предложил Виктор Алексеевич ровным, без эмоций голосом, под которым явно читалась дрожь.

Не отвечая, лишь следя за движением своей руки, я очертила его заросший подбородок, спустилась ниже и повела пальцами вниз, по плечам, по напряженным, почти безволосым мускулам — каждую секунду поражаясь своей отчаянной смелости. Не знаю, куда бы я добралась, если бы он вдруг не схватил меня за запястье.

— Ты не обязана ничего делать…

Я, наконец, оторвала взгляд от своей руки и посмотрела на него.

— Разве? — спросила, охваченная каким-то шальным, опасным весельем. — Я думала, вы меня поработили…

Мне показалось, что эта фраза произвела впечатление, схожее с фурором — глаза Виктора Алексеевича внезапно расширились, ноздри дрогнули, втягивая воздух. Мне показалось, что еще секунда, и он бросится на меня, сметая все на своем пути… Однако он сдержался, овладел собой и лишь выразительно изогнул бровь.

— А ведь и правда, Семёнова. Я совсем забыл о нашем… уговоре, — он откинулся на подушки, закинул руки за голову и показал глазами на собственную расстегнутую ширинку. — Сделай-ка мне минет, пожалуйста…

* * *

О, эта уже не было принуждение. Это была игра. Опасная, смелая и очень реалистичная… но все же игра. Я спокойно могла не делать этого… но кем бы я стала после этого в его глазах? Сама нарвалась, сама испугалась?

Но боже-ж ты мой, минет?! Я ведь максимум к чему была готова — это рукой… или позволить пристроиться у себя между ног…

— Что, струсила? — издевательски спросил Знаменский.

Он явно уже перестал нервничать по поводу своей наготы — вольготно раскинулся на подушках, чуть расставив ноги и ожидая действий с моей стороны.

Да, признаться, я растерялась. Что в такой ситуации делают? Налезть на него с поцелуями, постепенно спускаясь все ниже и ниже?.. Склониться ртом прямо к его ширинке? Переместиться, чтобы усесться между его ног? Все казалось нелепым до безумия.

— Я жду, Катюш… — подогнал он меня. — Минет или видео с твоими стонами сегодня же будет на Ютьюбе…

Я испуганно подняла на него глаза. Неужели я неправильно расценила ситуацию, и грозится он всерьез?..



— Так, хватит, знаешь ли, — не скрывая раздражения, Виктор Алексеевич приподнялся и потянулся к штанам, с явным намерением их застегнуть. — Не понимаешь игры, не лезь… И вообще, ложись спать, завтра будем реша…

Не давая себе передумать, одним дерганным движением я сунула руку в его расстегнутую ширинку и обхватила ладонью объемистую, горячую твердость под ней. Поперхнувшись словами, Знаменский зашипел и откинул назад голову.