Раздолбаи космоса, или Гений кувалды

Улицу стремительно и бесшумно пересекла наискосок косматая пыльно-серая тень. Приостановилась, просияла парой совиных глаз и попятилась, прижимая к груди что-то блеснувшее металлом. Веки Никиты были полуприкрыты, и зверёк, должно быть, счёл его спящим. Любопытство одолело, и лупоглазый стал подбираться поближе к прилёгшему у стены человеку. Никита слегка приподнял голову. Зверёк замер. Сокровище, прижимаемое к пушистой шёрстке, имело вид толстого хромированного крюка сантиметров пятнадцать длиной.

— Зой? — печально осведомился Никита, глядя на железку.

Телескоп воровато оглянулся и пододвинулся почти вплотную.

— Зой! — тихонько свистнул он по секрету.

— Такой симпатичный… — устало упрекнул его Кляпов. — А воруешь…

Телескоп взъерошил шёрстку и толкнул Никиту в лодыжку кончиками розовых пальчиков.

— Сьо зой! — сообщил он, возбуждённо указывая куда-то краденой деталью. — Сли!

— Не понимаю… — сказал Никита, закрывая глаза.

Телескоп не унимался.

— Зой! Сьо зой! Сли! Зьом!..

— В сообщники, что ли, зовёшь? — Никита безнадёжно усмехнулся. — Нет, Телескоп, ты уж как-нибудь без меня…

Тот уставил на него недоумённые зыркалы.

— Тьок! — осуждающе чирикнул он — и канул в прозрачных сумерках.

Было очень тихо. Таинственно мерцали айсберги опор. Потом где-то неподалёку раздался хруст удара, и Никита снова приподнял голову. Кто-то что-то ломал. Даже ночью. Представилось вдруг, что это оголодавший без ежедневного приношения Крест вышел тайком разбить пару глыб, — и злорадная улыбка коснулась пересохших уст Никиты Кляпова. Крест был теперь над ним не властен. Над ним никто уже был не властен. Даже хозяева…

Однако следует сказать, что удары были какие-то необычные. Не слышалось, к примеру, выстрелов лопающейся глыбы, металл звякал о металл, а в промежутках раздавались знакомый рыхлый хруст и шорох, словно от оползающего по склону песка. Долбили стену… Странно. Никита приподнялся на локте и повернул голову. Причём где-то совсем рядом долбили — видимо, неподалёку от завалинки Лёши Баптиста… Пойти взглянуть? Никита подумал и вновь опустился на покрытие. «Меня это не должно волновать, — надменно напомнил он себе. — Меня уже ничего не должно волновать…»

Хрустящие удары слышались довольно долго, потом смолкли. Никита задрёмывал и тут же, вздрогнув, просыпался. Стоило закрыть глаза — начинались прежние ночные кошмары… Где-то он читал или слышал историю о том, как старую прачку спросили, что ей снится. И та со вздохом ответила: «Стираю…» Прачка во сне — стирала. Никита — ломал.

Наконец он вздохнул, сел и, упёршись ладонями в покрытие, перенёс крестец ближе к стенке. Привалился спиной и недовольно оглядел окрестности. Располагавшиеся слева от него пять колонн и впрямь складывались в некое подобие улицы, и в конце её Кляпов уловил некое движение. Всмотрелся. Там, вяло переставляя ноги, брела понурая и долговязая человеческая фигурка, причём направлялась она именно в сторону Никиты.

«Ночная жизнь… — подумалось ему. — Вот уж не предполагал, что здесь по ночам так людно…»

Фигурка тем временем приблизилась, и Никита узнал Ромку. Молодой человек брёл, недоумённо озирась, словно, попав за полночь в незнакомый район, высматривал телефон-автомат. Потом безрадостный взгляд его упал на Кляпова. Ромка остановился, подумал. Потом подошёл, сел рядом. Подтянул колени к груди и обхватил их длинными, как плети, руками.

Оба долго молчали. Наконец Ромка хмуро спросил:

— Ты это… До смерти решил голодать или как?

Никита не ответил. Ромка вздохнул.

— Мне, что ли, тоже с тобой голодовку объявить?.. — молвил он с тоской в голосе.

Кляпов удивлённо повернул к нему голову.

— А вам-то — с чего? — неприязненно осведомился он.

Ромка уныло боднул колени.

— Скучно… — сказал он. — И не спится ни фига!..

— Странно, — заметил Никита. — Уж, казалось бы, вам-то!..

Ромка отнял лоб от колена и с вялым интересом посмотрел на Никиту Кляпова.

— А чего это ты ко мне на «вы»? Давай на «ты»…

— А я со всем этим миром на «вы», — объяснил Никита. — Я не хочу с ним близких отношений…

— А-а… — Ромка уважительно взглянул на собеседника, хотя вряд ли что понял из его последних слов. — А на дедка — не обижайся. Он сам потом жалел, что насчёт мумий загнул… Он вообще-то ничего дедок, хороший…

Произнесено всё это было довольно уныло, и сопровождалось ещё одним удручённым вздохом.

— Был сегодня в «конуре», — продолжал Ромка. — Сигарету хотел намыслить — ни фига! Так, цемент какой-то сыплется…

Он было задумался, как вдруг унылая физиономия его оживилась и стала совершенно разбойничьей.

— Во! — сказал он. — Точно!.. Пойду сейчас в незаселёнку…

— Простите, куда? — не понял Кляпов.

— Ну, где не живёт никто… Оборву пару этих… световодов… Крест-накрест — и перемкну на фиг!

— Зачем? — поражённо спросил Никита.

Ромка поднялся, недобро ухмыляясь.

— А так!.. — бесшабашно отвечал он. — Для интереса. Может, опять какой прикол получится…

* * *