Раздолбай

– Ты, Лисов, хуже гнойного нарыва! – сказала Людмила Михайловна. Все годы, что он хулиганил, она была вынуждена втягиваться в скандалы. Ей приходилось защищать обиженных, обидчика, и успокаивать разъяренных родителей. Выслушивала она также и бесконечные жалобы учителей. Каждый будний день Людмилы Михайловны был пропитан лисьими шалостями.

Молодая учительница привстала от неожиданности, а потом села обратно, переглянувшись с полицейскими.

– Знаешь, я терпела тебя все эти годы, думала, что из тебя, как из внука прекрасного педагога вырастет светлый человек, но мои надежды полностью разбиты! – возмущалась директор. Ее голос надрывно подскакивал в конце каждого слова. – Я умываю руки! Больше я такого подонка, как ты, защищать не буду! Что хочешь делай – мне на тебя плевать.

– Людочка, успокойтесь, – Станислав подошел к ней, переваливаясь пингвином, и взял за руку. – Ну, что же вы? Как можно бить своего ученика перед учителями и представителями власти?

– Сил моих уже нет терпеть этого выродка! Сделайте с ним что-нибудь! Уберите в клетку, как животное, раз он не умеет себя среди людей вести должным образом!

Рома оставил кружку на столе и встал. Окружающие взирали на него маленькими карликами. В другой момент он бы посмеялся, назвав их лилипутами, а себя Гулливером, но игривое настроение пропало.

– Да пошли вы все в жопу, – сказал Лисов, сунул руки в карманы и вышел из кабинета.

Глава 2. Рома

Путь до дома казался пыткой: Лисов ждал, что его вот-вот остановят и отвезут в участок, а там – посадят за решетку. Только оказавшись в квартире Рома выдохнул и посмотрел на стационарный телефон. Его ждали несколько пропущенных звонков и сообщение на автоответчике.

Скинув обувь, Рома набрал заветный номер.

– В данный момент абонент разговаривает, – ответил записанный женский голос. Ему предложили оставить сообщение, что он и сделал.

– Мам, перезвони, как освободишься. Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, – он сковырнул облезающие обои на стене. – Это не слишком важно, так что не торопись. В общем, звони, как будет время, ладно?

Вернув трубку на станцию, Рома сел в углубление коридорного шкафа. Сбоку одиноко висел прозрачный дождевик. Прижавшись головой к стенке шкафа, Лисов прикрыл глаза.

«Как он мог спрыгнуть? Он же слабак… Почему он обвинил во всем меня? Летом мы с ним даже не пересекались!» – сколько бы Рома об этом ни думал, ответа не появлялось.

Час спустя он поднялся и ушел в кухню. Нарезав неровные бутерброды, Рома вскипятил чайник и взглянул на стикеры на холодильнике. В этом месяце оставалось работать две недели, потом его ждала школа, в которую он не хотел возвращаться, но его уговорил дед.

При мысли о деде Лисова прошибало холодным потом. Они разговаривали друг с другом, ничего не скрывая. Рома сам рассказывал Георгию Анатольевичу о своих проблемах в учебе и с другими детьми. Тот иногда ругал его, но всегда по делу, и никогда не повышал голос.

«Что будет теперь? Я всех разочаровал. Опять. Если полиция найдет какие-то улики, я пропал», – Рома через силу съел бутерброды, запил их остывшим чаем – слишком долго витал в облаках.

Мобильник зазвонил, подпрыгивая от вибрации. Лисов с опаской взглянул на экран. Облегченно выдохнув, он ответил:

– Соскучилась?

– Мне сестра рассказала, что у тебя неприятности. Прости, что сразу не позвонила, была занята, – сказала Соня. Ее голос звучал устало, будто она не спала всю ночь. – Мне прийти к тебе?

– Да…ну, если не трудно. Мне кажется, я влип. По-настоящему, не так, как раньше.

– Не волнуйся, Ром. Я приду, и мы все обсудим.

– Когда придешь?

– Я уже в пути. Минут через пятнадцать буду.

Он кинулся убирать квартиру: собрал разбросанные по дому носки, трусы, пропотевшие майки, закинул их в корзину для белья. Скинул с себя футболку, понюхал подмышки, проверяя, работает ли дезодорант. Переодевшись в свежую одежду, Рома расчесал волосы, убрал мусор со столов в комнате и кухне. Последний год он жил один, пока мать зарабатывала деньги в Москве, и не сильно заботился о порядке. Когда они договаривались встретиться с Соней, Лисов вычищал квартиру до блеска, особенно раковины и унитаз. Но сегодняшний день застал его врасплох.

«Не сходи с ума, она ничего не заметит», – подумал Рома, успокаивая сердцебиение.

Звонок в дверь взволновал его. На пороге стояла Соня, невысокая хрупкая девушка с темными прямыми волосами, и держала в руке пакет.

– Я купила мороженое, – сказала она, улыбнулась, и зашла в квартиру. – Жарища на улице!

– А я не заметил, – Рома взял у подруги пакет. – Круто, проходи.

Лисов ушел в кухню, и закинул лакомство в морозилку. Соня пришла за ним, помыла руки и достала каждому по мороженому.

– Ну, как ты? Рассказывай, – предложила она, усевшись на стул.

Рома откусил половину эскимо в шоколаде, сморщился от резкой боли в зубах, и едва пережил это ощущение. Соня тихо посмеялась над ним.

– Помнишь, я рассказывал про Егора? Ну, того ботана с забавной фамилией…в общем, он откинулся, и обвинил меня в своем суициде. Что мне делать?