Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой

События разворачивались буквально на моих глазах, так как мой рабочий офис находился в то время на 2-й Дубровский улице, через переулок от здания театрального центра, где проходил мюзикл «Норд-Ост». Ранее я помогал этому театру в разработке его творческих планов. Театр даже пригласил меня в качестве советника по связям с иностранной прессой. Я и мои помощники были знакомы с труппой и административными сотрудниками театра, а сын одной помощницы пел в хоре этого мюзикла, поставленного по известному роману советского писателя Вениамина Каверина «Два капитана» и достаточно популярного в Москве.

Помимо профессиональных актеров, в мюзикле были задействованы дети, играющие беспризорников. Вечером 23 октября наша сотрудница Марина Бауэр провожала своего ребенка в театр, так как он должен был выступать этой ночью. Однако через несколько минут она в истерике вбежала в офис вместе со своим сыном и сообщила ужасающую новость: театр занят чеченцами, а вся публика взята в заложники. Сама Марина едва успела спастись. Несколько человек из театра, спрыгнув вниз со второго этажа, также пришли в мой офис. Родители детей, провожавшие их в этот вечер, расположились там, как в лагере беженцев, откуда родители могли наблюдать за развитием обстановки и поддерживать друг друга. Наш район моментально был оцеплен войсками, что затрудняло наши передвижения. Планировалось нас всех эвакуировать, так как были предположения, что здание театра заминировано чеченцами. На правах иностранного корпункта мы отказались от эвакуации.

Наши сотрудники вместе с другими журналистами, которые уже просочились в зону оцепления, приготовились к работе и съемкам. Когда мы постарались придвинуться ближе к зданию, чтобы посмотреть, что там делается, какой-то чеченец вышел на крыльцо и открыл по нам огонь из автоматов. Мы окончательно убедились, что это очень серьезное дело.

Итак, мы работали. Ситуация была стрессовой. Заложников не выпускали три дня. Ожидался штурм. В общем-то, мы подвергались опасности погибнуть вместе со всеми. Штурм здания произошел на третью ночь. Выстрелов слышалось мало, но вскоре из двора начали выезжать автобусы, заваленные людьми, – то ли живыми, то ли мертвыми, – понять было невозможно. Сотни людей были распределены по больницам. Только потом мы узнали, что был применен снотворный газ, который бойцы спецназа запустили во внутреннее помещение театра. И люди уснули. А когда бойцы спецназа вошли внутрь, они расстреляли каждого чеченца, с тем чтобы закрепленные на них взрывные устройства не успели взорваться.

К сожалению, очень много зрителей погибло от действия газа или в автобусах, куда их бросали. Общее число потерь было свыше 300 человек, в том числе много детей – как зрителей, так и актеров. На следующий день мы смогли сделать документальный сюжет с выжившими жертвами этих событий. Уже позже мы снимали памятник погибшим, выполненный в бронзе: улетающие журавли… И еще много лет, когда я проходил мимо этого здания, меня не оставляло чувство горечи и боли.

3. Работа в бизнесе. Возвращение в Грецию

Я уже писал в предыдущей главе, что с наступлением перестройки в мой офис стали приходить из-за рубежа многочисленные предложения о деловом сотрудничестве. Потом такие же предложения стали поступать от советских организаций и предприятий, заинтересованных в совместном бизнесе с иностранцами. Возникли такие мысли и у меня. Было глупо не воспользоваться открывавшимися возможностями, а кроме того, поступавшие от них ресурсы можно было использовать для поддержки интересных проектов в других областях моего интереса – например, в сфере науки и культуры.

Первую попытку участвовать в совместном предприятии с российскими партнерами я реализовал в 1987 году. Упоминавшийся выше президент компании CNN Тед Тэрнер рекомендовал меня другому американскому миллионеру – своему приятелю Джозефу Ричи из Чикаго, который незадолго до этого приехал в Москву и, по рекомендации Теда, зашел ко мне в офис, чтобы обсудить проблемы перестройки. Тэрнер направил ко мне Ричи со словами: «Ты хочешь понять, что такое перестройка, так иди к Николопулусу – он тебе все объяснит». Джо пришел ко мне в пятницу утром, и мы проговорили три дня.

«У меня двенадцать детей, – сказал он, опустившись на стул в моем офисе, – и я не хочу войны. Поэтому, если Горбачев настроен серьезно, я сделаю все, чтобы ему помочь». Я ответил, что новый кремлевский лидер ратует за модернизацию русской экономики и что как бизнесмен Ричи может создать совместное предприятие в этих целях. Это заинтересовало моего гостя, и он попросил моего содействия. Я рекомендовал ему заняться производством персональных компьютеров и их математическим обеспечением. Идея ему понравилась, и дело было вполне реальным – у него уже была в СССР необходимая структура, компания Эм-пи-ай, – но нужны были партнеры с советской стороны.