Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой

Были там и гражданские приговоры, включая один по делу, где я фигурировал как спекулянт государственными земельными участками. В общем, я не сомневаюсь, что если бы в тот период приехал в Грецию, то сел бы в тюрьму лет на двадцать пять за «антигосударственную деятельность». Так что дорога на Родину мне действительно была закрыта все это время. (Кстати, она была мне закрыта с обеих сторон, потому что, как я писал выше, оставшись без документов после ухода из посольства, я не имел юридического права покидать территорию США.)

Но все по порядку. После моего ухода из посольства в конце декабря 1967 года я начал искать работу и возможность заниматься наукой. Строго говоря, самое первое предложение работы за пределами посольства я получил еще до того, как покинул дипломатическую службу. Это было в феврале, за два месяца до апрельского военного путча, когда Дэн Брюстер из госдепартамента неожиданно предложил мне перейти на приличную должность в ЮНИСЕФ. Я тогда отказался и довольно сильно удивился – с чего бы это моему приятелю в госдепе предлагать мне оставить стабильную работу, отвечающую моим профессиональным и прочим интересам? Размышляя об этом факте впоследствии, я пришел к выводу, что Брюстер уже в феврале мог предполагать, что через пару месяцев я останусь без работы. Иными словами, это лишний раз говорит об осведомленности Вашингтона о возможности военного переворота в Греции в ближайшей перспективе.

Как бы то ни было, эпизод с ЮНИСЕФ был в прошлом, а сейчас ситуация была совсем другая – работа в Америке нужна была мне безотлагательно, и я раскинул сети по университетам. Через несколько дней мне повезло: позвонила моя знакомая Шеппи Абрамовитц, заведовавшая вашингтонским отделением Государственного университета штата Нью-Йорк (SUNY), и сообщила, что у нее в кабинете сидит декан Колледжа гуманитарных наук этого университета профессор Уильям Перлмуттер, который подыскивает кандидатуру на должность директора международного отдела для руководства международными связями в области образования. При этом Шеппи уточнила, что профессор заинтересован в бывшем дипломате с опытом работы в Вашингтоне. Мы с Перлмуттером поладили за пять минут – работа подходила мне как нельзя лучше.

Я принял предложение и в августе 1968 года взялся за дело, переехав из Вашингтона в столицу штата Нью-Йорк город Олбани, где располагался один из четырех главных кампусов SUNY[94]. Работать я начал под руководством декана колледжа Уильяма Перлмуттера, как оказалось впоследствии, замечательного человека, служившего во Второй мировой войне бомбардиром на тяжелом бомбардировщике и участвовавшего в воздушных рейдах против городов нацистской Германии.

Как координатор международных программ, я принял ответственность за развитие партнерства SUNY с университетами в других странах и занимался организацией его совместных проектов с университетами в Мехико, Буэнос-Айресе, Сингапуре, Париже и Вюрцбурге (который, кстати сказать, среди прочих, бомбил мой начальник в 1943–1944 годах)[95]. Во всех этих городах, кроме Парижа, существовали кампусы SUNY, где проходили подготовку американские студенты и работали штатные преподаватели SUNY. Во французской столице кампуса не было, но были наши студенты, которые нуждались во внимании со стороны alma mater, поэтому развитию институционального сотрудничества университета с Сорбонной и другими французскими вузами я отдавал много времени и сил и часто бывал в Париже. К этому времени я уже получил так называемую «зеленую карту» и обрел свободу путешествовать по миру в качестве постоянного резидента США.

Именно во французской столице я столкнулся с проблемой, решение которой до сих пор считаю одним из самых больших моих достижений в те годы. В 1971–1972 годах Информационное агентство США (USIA) готовилось закрыть свою парижскую библиотеку, располагавшуюся в здании, где на первом этаже находилось любимое кафе Эрнеста Хемингуэя. Эту библиотеку я хорошо знал по годам учебы в Сорбоннском университете, а Хемингуэй всегда был одним из моих любимых писателей, так что закрытие библиотеки я воспринял как большую личную неприятность. Всесторонне обдумав ситуацию и составив план действий, я взялся за спасение этого замечательного памятника культуры. Было нелегко, но в конце концов я добился успеха: проведя серию сложных многосторонних переговоров на разных уровнях, я сумел сделать так, что SUNY и Сорбонна договорились о совместном сохранении библиотеки и здания Хемингуэя и вместе выделили деньги на эти цели.