Разгадай мою смерть

Я еду в переполненном автобусе, прижатая к окошку. Сквозь небольшой прозрачный островок на запотевшем стекле я вижу, как мимо проплывают лондонские здания. Я не говорила тебе, что вместо литературоведения всегда хотела изучать архитектуру? Уже через три недели после поступления на первый курс я поняла, что совершила ошибку. Мой математический склад ума и внутренняя неуверенность требовали чего-то более прочного и основательного, нежели изучение структуры сравнений в метафизической поэзии. У меня не хватило смелости подать заявление о переводе — а вдруг бы меня отчислили с факультета литературы, а на архитектурном не нашлось бы места? Я сочла, что риск слишком велик. Однако всякий раз, глядя на красивое сооружение, я жалею, что не связала жизнь с архитектурой.

Глава 13

Воскресенье

Воскресным утром в здании никого нет, даже администратора за стойкой в вестибюле. Я захожу в пустой лифт и поднимаюсь на третий этаж. Должно быть, сегодня здесь только я и мистер Райт.

Он предупредил, что на этот раз хочет услышать ту часть истории, в которой фигурирует Кася Левски. Мне немножко не по себе, так как Касю я видела всего час назад — она разгуливала по квартире в твоей старой ночнушке.

Я прямиком захожу в кабинет мистера Райта. Как и вчера, на столе меня ждут кофе и минеральная вода. Мистер Райт справляется о моем самочувствии, я отвечаю, что все в порядке.

— Для начала я вкратце повторю все, что вы уже рассказали о Касе Левски, — говорит он, сверяясь со своими записями, видимо, сделанными на основе моих предыдущих показаний. — «Кася Левски пришла на квартиру Тесс двадцать седьмого января около четырех часов дня и сказала, что хочет повидать ее», — вслух читает мистер Райт.

Я вспоминаю, как услышала звонок и помчалась к двери, едва не выкрикнув: «Тесс!» Помню вкус твоего имени на губах и глухую неприязнь, которую испытала, когда на пороге увидела Касю в дешевых туфлях на высоченной платформе, с большим животом и набухшими венами на тонких белых ногах, покрытых мурашками. Мне стыдно вспоминать свой тогдашний снобизм, однако я рада, что память меня пока не подводит.

— Кася сообщила, что проходила лечение в той же клинике, что и Тесс?

— Да.

— Она сказала, в какой именно?

Я отрицательно качаю головой. Никаких вопросов я Касе не задавала, поскольку в тот момент больше всего хотела, чтобы она поскорее убралась. Мистер Райт снова опускает взгляд на бумаги.

— Она сказала, что раньше тоже была одиночкой, но теперь ее приятель вернулся?

— Да.

— Вы виделись с Майклом Фланаганом?

— Нет, он сидел в машине. То и дело сигналил клаксоном, а Кася нервничала.

— Когда произошла ваша следующая встреча? Сразу после визита к Саймону Гринли?

— Да. Я взяла с собой кое-что из детской одежды.

Тут я чуть-чуть лукавлю. Встреча с Касей была для меня предлогом уйти из дома и избежать разговора с Тоддом, который положил бы конец нашим отношениям.

Несмотря на сильный снег и скользкие тротуары, я добралась до квартиры Каси всего за десять минут. Она потом призналась, что всегда сама приходила к тебе — видимо, чтобы не видеть Митча. Ее квартира находится в доме на Трафальгар-Кресент. Это место представляет собой уродливую кривую, втиснувшуюся между аккуратными зелеными квадратами парковых площадей и плавными изгибами Ноттинг-Хилла. Параллельно и севернее этой улицы — добраться до нее так же легко, как достать книжку с верхней полки стеллажа, — расположен Вествэй, где шум машин не смолкает ни днем, ни ночью. Лестничные пролеты пестрели метками, которые оставили граффитисты (может, их тоже следует называть «мастерами кисти»?), подобно тому, как собаки метят свою территорию. Кася открыла дверь, не снимая цепочки.

— В чем дело?

— Я — сестра Тесс Хемминг.

Звякнула цепочка, послышался щелчок отодвигаемого засова. Даже у себя дома (при том, что за окном валил снег, а она была беременна!) Кася вырядилась в куцую маечку и черные лакированные сапоги на шпильке, украшенные стразами. На мгновение я испугалась, что передо мной проститутка, ожидающая клиента. Да, я слышу, как ты смеешься надо мной. Прекрати.

— А, Беатрис, — произнесла Кася, и я удивилась, что она запомнила мое имя. — Входить. Пожалуйста.

С нашей прошлой встречи, когда она пришла к тебе на квартиру и спросила тебя, минуло немногим больше двух недель. За это время ее живот заметно вырос. Я предположила, что она примерно на восьмом месяце.

Я вошла внутрь. В квартире пахло дешевой туалетной водой и освежителем воздуха; последний, впрочем, плохо маскировал застарелые запахи сырости и плесени, пятна которой виднелись на стенах и ковре. Индийское покрывало, точно такое же, как на твоем диване (ты подарила Касе второе?), висело на гвоздях, закрывая окно вместо шторы. Я не собиралась глубоко вдумываться в коряво составленные предложения или продираться сквозь польский акцент, однако в этом разговоре плохое знание языка придало ее словам неожиданную пронзительность.

— Я сожалеешь. Ты, наверное… как это сказать? — Не найдя подходящего эквивалента, Кася сконфуженно пожала плечами. — Печалиться? Нет, не сильное слово.