Разгадай мою смерть

От: Беатрис Хемминг, с Айфона

Кому: professor.rosen@chrom-med.com

Уважаемый профессор Розен.

Не могли бы Вы объяснить, в связи с чем беременным женщинам, принимающим участие в испытаниях генетического метода лечения муковисцидоза, выплачивают по триста фунтов стерлингов? Или Вы предпочитаете называть это компенсацией?

Беатрис Хемминг

Как я и предполагала, профессор не ответил, но я не отходила от компьютера и продолжала рыться в Сети. Придя с улицы, я даже не сняла пальто, а сумку бросила при входе. Свет я не включала, и в комнате уже сгустилась темнота. Когда вошел Тодд, я едва взглянула в его сторону и даже не поинтересовалась, где он был целый день.

— Представляешь, Тесс и Касе заплатили за участие в эксперименте, хотя это нигде не зафиксировано.

— Беатрис…

Тодд перестал называть меня «дорогая».

— Но главное в другом, — возбужденно говорила я. — Раньше мне не приходило в голову поинтересоваться финансированием проекта, а сейчас я узнала кое-что важное. На сайтах серьезных изданий, таких как «Файнэншл таймс» и «Нью-Йорк таймс», говорится, что уже через две-три недели «Хром-Мед» выбросит на рынок пакет акций.

Об этом наверняка писали в газетах, но после твоей смерти я перестала их читать. Новость об акциях «Хром-Мед» имела для меня огромное значение, однако Тодд никак не отреагировал.

— Совет директоров «Хром-Мед» готовится получить фантастические прибыли. Оценки сетевых источников разнятся, но в любом случае речь идет об огромных деньгах, — продолжала я. — А поскольку все сотрудники компании — акционеры, им тоже достанется по куску пирога.

— «Хром-Мед» вложил в исследования миллионы, если не миллиарды, — раздраженно произнес Тодд. — Эксперимент оказался удачным, проект окупил себя, и сейчас компания размещает акции на рынке. Абсолютно логичный шаг в бизнесе.

— Но выплаты женщинам…

— Прекрати! Ради Бога, прекрати! — вдруг заорал Тодд.

На несколько секунд мы оба растерялись. За четыре года, проведенных вместе, мы ни разу не повысили друг на друга голос. Крик представлялся чем-то неприлично-интимным. Тодд постарался совладать с собой и продолжил более спокойно:

— Сперва ты приплела женатого преподавателя, потом чокнутого студента, а теперь еще и эксперимент, который, между прочим, получил полную поддержку мирового научного сообщества и СМИ.

— Да, я подозреваю всех подряд, в том числе ученых, проводивших эксперимент, так как пока не знаю, кто и за что убил Тесс. Известно лишь, что ее убили, поэтому я обязана отрабатывать любые версии.

— Нет, не обязана. Отрабатывать версии — дело полиции, и она со своей задачей справилась, а ты докапываешься неизвестно до чего.

— Моя сестра погибла от рук убийцы.

— Дорогая, рано или поздно ты должна принять, что…

Я перебила Тодда:

— Тесс ни за что на свете не совершила бы самоубийства!

В этот момент нашей ссоры и я, и Тодд одновременно смутились. Мы словно бы снимались в каком-то дурацком фильме, произнося реплики из нелепого, тяжеловесного сценария.

— Ты веришь в то, во что хочешь верить, — язвительно сказал Тодд, — но это отнюдь не означает, что твои представления соответствуют истине.

— Откуда тебе знать, что истинно, а что нет? — не выдержала я. — Ты видел мою сестру всего несколько раз, да и то почти не общался с ней. Люди такого типа, как она, тебя не интересовали!

Я скандалила осознанно, уверенно, на повышенных тонах, но в глубине души опять свернула на окружную дорогу наших отношений и сохраняла внутреннее спокойствие. Я продолжала свой спектакль, немного удивляясь тому, как легко мне это удается, учитывая, что раньше никогда не устраивала ссор.

— Как ты ее называл? Ненормальная? — спросила я, не рассчитывая на ответ. — Оба раза, когда мы ужинали вместе с Тесс, ты даже не дал себе труда послушать, о чем она говорит! Ты составил свое мнение, совершенно не зная человека!

— Ты права. Я не был близко знаком с твоей сестрой и признаю, она действительно не вызывала у меня симпатии. Если честно, Тесс меня раздражала. Однако сейчас речь идет не о том, насколько…

— Ты осудил ее только потому, что она училась в художественном колледже, жила и одевалась так, как ей нравилось!

— Ради всего святого…

— Ты не видел в ней личность!