Разгадка 1937 года

Позже, на следствии, Ежов дал показания: «Безвыходность положения привела меня к отчаянию, толкавшему меня на любую авантюру, лишь бы предотвратить полный провал нашего заговора и мое разоблачение. Фриновский, Евдокимов, Дагин и я договорились, что 7 ноября 1938 года по окончании парада, во время демонстрации, когда разойдутся войска, путем соответствующего построения колонн создать на Красной площади „пробку“. Воспользовавшись паникой и замешательством в колоннах демонстрантов, мы намеревались разбросать бомбы и убить кого-либо из членов правительства… По договоренности с Дагиным, накануне 7 ноября он должен был проинформировать меня о конкретном плане и непосредственных исполнителях террористических актов. Однако 5 ноября Дагин и другие заговорщики из отдела охраны… были арестованы… Все наши планы рухнули».

Наумов сомневается в том, что Ежов на самом деле разработал какие-то конкретные планы переворота. Однако он не исключает того, что, оказавшись перед угрозой падения, Ежов и Фриновский разговаривали «между собой о том, что можно было бы сделать и что они не сделали». Никаких неординарных событий 7 ноября 1938 года на Красной площади не произошло.

Однако известно, что накануне 7 ноября 1938 года по распоряжению Л. П. Берии помимо И. Я. Дагина были арестованы и другие видные работники 1-го Отдела ГУ ГБ. Они обвинялись в подготовке террористического покушения на руководителей советского правительства. 9 ноября был арестован Е. Г. Евдокимов.

10 ноября начальник Ленинградского управления внутренних дел М. И. Литвин был вызван Берией в Москву. Но 12 ноября он покончил жизнь самоубийством.

14 ноября Ежов позвонил в Киев наркому внутренних дел УССР А. И. Успенскому. Позже утверждалось, будто Ежов сказал ему: «Тебя вызывают в Москву — плохи твои дела. А в общем, ты сам смотри, как тебе ехать и куда именно ехать».

Хрущев вспоминал, что он знал про вызов Успенского. Так как он уезжал в Днепропетровск, он попросил 14 ноября председателя Совета народных комиссаров УССР Д. С. Коротченко: «Ты позванивай Успенскому якобы по делам. Наблюдай за ним, ведь ты останешься за меня». По словам Хрущева, на следующий день, 15 ноября, ему в Днепропетровск позвонил Берия и сказал по телефону: «Вот ты там разъезжаешь, а твой Успенский сбежал». «Как?» — поразился Хрущев. «Вот так, сбежал, и всё», — ответил Берия.

Было известно, что 14 ноября 1938 года Успенский провел весь день на работе. В своей книге «Ежов. История „железного наркома“» Алексей Полянский писал, что в течение дня Успенский «принимал посетителей, допрашивал арестованных, читал оперативные материалы. В шесть вечера вызвал машину и поехал домой ужинать. Около девяти вернулся в наркомат в штатском с небольшим чемоданом в руках. До утра работал над бумагами, а потом покинул здание, но от машины отказался, сказав секретарям, что хочет прогуляться пешком. В этот день на работе он больше не появлялся и утром домой также не приходил. Когда вскрыли его кабинет, на столе нашли записку: „Ухожу из жизни. Труп ищите на берегу реки“.

„Об этом тут же доложили в Москву Ежову. Стали прочесывать берега Днепра и обнаружили в кустах одежду Успенского. Значит, нарком утопился. Пошли с баграми по реке, вызвали водолазов. Бесполезно“.

Как писал А. Полянский, „не все киевские чекисты поверили в самоубийство наркома… Опытным оперативникам стало ясно, что их бывший начальник инсценировал самоубийство и сделал это довольно-таки грубо: человек решает свести счеты с жизнью и бросается в реку, не забыв при этом раздеться до трусов. В предсмертной записке он указывает, где следует искать его труп, рассчитывая, очевидно, на то, что быстро найдут его одежду. А потом у Успенского было оружие, и расстаться с жизнью он мог гораздо проще. Скорее всего, это не совсем продуманная инсценировка самоубийства в надежде выиграть время, чтобы скрыться, и, возможно, за границу“.

Режим охраны западной границы СССР был усилен. Фотографии Успенского распространили среди работников милиции. В Подмосковье взяли под наблюдение всех родственников Успенского. Вскоре была арестована жена Успенского. Она созналась, что взяла мужу билет до Воронежа и 15 ноября посадила на поезд. Имея в своих руках официальные бланки и образцы различных документов, Успенский долго колесил по всей стране, меняя место жительство. Он был арестован лишь 16 апреля 1939 года.

Бегство Успенского, которое произошло через пять месяцев после побега Люшкова, стало событием, которое ускорило действия Кремля против НКВД. 17 ноября 1938 года было принято постановление Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) „Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия“, подписанное В. Молотовым и И. Сталиным.